— А вы тогда что здесь делаете?
— Состязаемся!
— За что состязаетесь?!
Это уже не смазливый — младший спросил, раненый. Он баюкал правую руку левой, но не спросил, а прямо-таки рявкнул:
— За что?
— За то, кто спасать ее поедет!
— Из плена выручать!
— Кто победит — тот и лучший!
— Тот спасет!
— С Уотом схватится, буо-буо!
— Туярыму Куо из плена вызволит!
— Уота побьет, ее замуж возьмет!
— Я побью!
— Я возьму!
— Вы тоже женихи?
— Состязаться приехали?
— Нет.
И так смазливый это сказал, что ватага онемела.
— Почему? — не сразу нашелся Суорун. — Боитесь? Нас боитесь?
— Нет.
— Женатые уже?
— Холостые.
— Так в чем дело?!
— Мы же не знали, что вы тут состязаетесь, — смазливый говорил тихо, вежливо, но Бэкийэ Суоруну вдруг захотелось навернуть его колотушкой по темени. — Вы бы предупредили, что ли? Мы бы тогда не стали спасать дочь Сарын-тойона. Мы бы вас обождали...
— Обождали, кэр-буу?!
— Ну да. Если б мы знали...
— Вы что, спасли ее? Уже?!
— Вот беда, правда?
— И где она?!
— Разуй глаз! — вызверился младший. Во рту его блеснули клыки, и немаленькие такие клыки. — Вот она, сестра моя! Вот она, Туярыма Куо!
И выставил вперед девушку, которая пряталась у него за спиной.
Что тут началось!
— Уруй!
— Уруй!
— Лучшая!
— Лучшенькая!
— Красавица наша!
— Моя красавица!
— Нет, моя!
— Невеста!
— Женюсь!
— Я женюсь!
— Нет, я!
— Состязания!
— Состязания!
— Со-стя-за-ни-я! Со-стя-за-ни-я!
— Чтоб вас, басах-тасах! — грязно выругался смазливый. — Бабат-татат! Никто никуда не едет! Никто никого не спасает! Никто ни с кем не состязается! Поняли? Разъезжайтесь по домам...
— Невеста!
— Невесту — победителю!
— Со-стя-за-ни-я! Со-стя-за-ни-я!
Они ее привезли, с некоторым трудом сообразил, а может, припомнил Суорун. Мы состязались, а они привезли. Из плена. От Уота Усутаакы. Освободили. Вернули... Мысли ворочались с отчаянным скрипом. Вопли боотуров мешали сосредоточиться. Но Бэкийэ Суорун очень старался. Он и раньше не считал себя дураком, и сейчас не считал, а вот поди ж ты — алатан-улатан! — никак не мог ухватить за хвост верную мысль.
Ф-фух, ухватил!
— Это ты невесту освободил?
Смазливый тяжко вздохнул:
— Нет.
— Не ты?
— Не я.
— Уруй! — возликовал одноглазый Суорун. — Состязаемся! Кто победит — женится!
— Со-стя-за-ни-я! Со-стя-за-ни-я!
Всё опять стало просто, ясно и правильно.
— Давай с нами! — от большой широты души предложил адьярай. — Вдруг победишь? Хотя вряд ли, ты же слабак. Я — Бэкийэ Суорун, а ты?
— Юрюн Уолан.
— А ты? — Суорун вспомнил слова младшего насчет сестры. — Ты Кюн? Кюн Дьирибинэ? Невестин брат? Мой шурин?
— Мой шурин! — загорланили боотуры. — Мой!
— Шиш тебе!
— Тебе шиш!
— Оплеванный! Оплеванный шиш!
— Молчи!
— Сам молчи!
— А это кто?
Суорун указал на голого здоровилу.
— Это мой... — смазливый запнулся. — Мой...
— Меньшой, — прогудел голый. — Я его меньшой. Он сильнее.
Волна дрожи аж подкинула голого, вызвав смех ватаги.
— Меньшой? Замерз, меньшой? Звать-то как?
— Уол
[68], — стуча зубами, откликнулся голый.
— Уол? Суодалба
[69], гыы-гык! — хохотнул кто-то. — Гляди, как его трусит, бедолагу!
— Гыы-гык!
— Хыы-хык!
— Суодалба!
— Суодалба Уол! Парень-Трясучка!
Смазливый Юрюн Уолан сжал кулаки. Не видя причин для драки, адьярай решил сгладить раздор:
— Меньшой — в смысле, слуга? Твой слуга?
Юрюн Уолан зыркнул исподлобья, но кулаки разжал. И то верно: чего за слугу кулаками махать? Чай, не родич...
— Возвращаемся?
— Айда!
— Дочку! Дочку отцу везем!
— Невесту!
— Радость в дом!
— Состязания, да!
Дочь Сарын-тойона взял в седло смазливый. Садиться на коня к кому-либо, кроме него, девица отказалась, хотя предлагали наперебой. Бэкийэ Суорун ехал рядом, время от времени поглядывая на свою будущую жену. И впрямь красавица, не врут люди. Даже в обносках, с сажей на щеке — красавица! Отмоем, сыграем свадьбу, детишки пойдут... Мысли текли приятно, грели сердце. Но что-то бередило салгын-кут, воздушную душу адьярая, тревожило, беспокоило, как соринка в единственном глазу. Чаще, чем хотелось бы, Суорун оборачивался и смотрел, как голый Парень-Трясучка бредет позади ватаги и тащит на плече вторую девицу, тоже вполне годную в жены. Вредная девчонка показывала адьяраю язык, и соринка в глазу — в башке? — начинала царапаться хуже рыси, схваченной в охапку. Что-то было не так.
Что?!
Впрочем, Суоруну повезло. Когда раздались крики, громыхнул лязг боевого железа, а с чистого неба ударила молния о семи зубцах — и соринка, и все мысли, сколько их там было, разом вылетели у Бэкийэ Суоруна из глаза, из ушей, из потаённых уголков разума, чтобы умчаться далеко-далеко.
Кырык! Битва!
Суорунов папаша (голова — во! котёл!) говаривал: «Какая свадьба без драки?!»
ПЕСНЯ ПЕРВАЯ
Тут песни и смех
Далеко понеслись,
Игры веселые начались,
Бурное веселье пошло;
Все игрой, борьбой занялись,
Стали ребра ломаться у богатырей,
От натуги рваться кишки.
Волновалась, шумела толпа гостей,
Суматоха великая шла в кругу,
Хохот слышался, вопль и вой...
«Нюргун Боотур Стремительный»
1
Буря-Удалец и Окоченелый Великан
Я не узнавал алас, знакомый с детских лет. Впереди, сколько хватало глаз, шляпками бесчисленных грибов рассыпались юрты. Раньше их тут не было. И добро б обычные юрты! Берестяные урасы; цветастые балаганы, какие даже на небесах видишь только на праздники, когда съезжаются гости. Кривобокие холмики землянок; халабуды из бревен, жердей и кусков ржавого железа...
