Я взмолился — Бабулечка моя-красатулечка, помоги мне, спаси и сохрани своего внука! Пусть я проснусь утром и сразу чтоб амнистия поголовная, как будто Сталин помер!
Кто-то нежно прикоснулся к моим молитвенно сложенным поверх одеяла ладоням — Татарочка Рамиля!
— Как ты? Нормально? Говорят, вроде, в шизо выходил?
— Ужас! Это часто вот так…придется — «выходить»?
— Не-а. На большой этап вовчиковский могут выдернуть. А с ночной вообще почти не тянут.
— О! Как бы и мне — в ночную — вместе бы стояли. На вахте.
— А ты поговори с Сагитом — он как раз сейчас новую разнарядку пишет. Ты вроде ему пришелся.
— А может сами уже строем и с матрасами добровольно перейдете к пидарасам? А? Чего тянуть-то?
Мы кажется разбудили завхоза Сеню.
2. 3
Винсент Килпастор
Раз в две недели, сразу после утреннего просчета в воскресение, вахтеры организованно покидают свои посты на целых сорок минут. Разнарядка. Чтобы избежать коррупции и поддержать справедливость — ведь есть «легкие» посты, а есть тяжелые, есть сытые и — «так себе».
Сержантики-контролеры рады бы устроить настоящую чехарду — быстренько заработать, включив зеленый свет на перескоки из сектора в сектор. Козлов-то на постах нет! Но, увы, утром, даже в воскресенье в зоне много валандающегося без дела заводского офицерья.
Если кто случайно оказывается в этот торжественный момент в телевизионке первого отряда — повара, маслокрады, свиданщики и кубовщики, педерасты-уборщики — все жирными пингвинами неловко устремляются к выходу, а ящик торжественно вещающий об очередной победе над хлопчатником бессердечно отключается.
Гады чинно заполняют телевизионку и ждут Сагита — руководителя секты. Он появляется и, хотя никто не встает, все заметно подтягиваются, и моментально наступает тишина.
В соответствии с уставом СПП — необходимо производить ротацию вахтеров на постах каждые две недели. На деле всё обстоит, как всегда — ведь у нас уникальный и не похожий ни на кого путь, и все уставы и правила тут обречены на смерть.
СПП работает по принципу ГАИ — если тебя поставили на такой пост, где ровно через неделю у тебя из ушей польется сало — делись со старшим смены и руководителем. В свою очередь руководитель без стука войдет в кабинет начальника режимного отдела в эту вальпургиеву ночь власти гадов — ночь, когда ответственный по жилой зоне — сам начрежима майор Курбанов.
Заносит ли Бахром-ака потом дары вышестоящим ангелам-хранителям и протекторам веры — ну тут, извините, не мой уровень — к чему возводить напраслину на хороших людей? Думаю остальные — включая нашего фотогеничного, обожающего рядиться в американский камуфляж Хозяина и начальника столичного управления исполнения наказания — кристальнейшие рыцари без страха и упрека.
Так что разнарядка в СПП это всегда как выборы юртбаши на воле — главный кандидат от всех партий и движений, любимец, покровитель простого народа — вечно великий Сердар, Мяхрибан атам великий, досточтимый лидер нации.
Есть посты, где профессиональные и эффективные менеджеры-вахтеры бдят годами. Они переживают и руководителей и положенцев. Это хозяйственники-профи и разного рода грязные скандальные запалы сходят им с рук. Если хотите знать — эффективные гады и на разнарядке-то появляются исключительно из протокольных соображений, соблюдения устава для.
Все тёплые места остаются в руках козырных мастей. Лохи, вроде татарочки Рамили — и вот теперь и вашего покорного слуги — скорбно меняют одну беспонтовую вахту на другую.
В ту первую разнарядку я попал в напарники к опытному гаду Жене Авкштоль — высокому смазливому молодому еврейчику, семейнику и любимцу старшего ночной смены — несгибаемого Грека.
Низкорослый приземистый Грек, упрямое существо с хорошо развитыми надбровными дугами и страстный картежник, души не чаял в Жене и всегда ласково обращался к нему: «Геша».
До переворота и прихода к власти Сагита — руководителем зангиотинского гестапо был Грек. Его фаворит — высокорослый голливудский материал — Геша ходил зимой по зоне, нарядившись в костюм сталевара. Костюм сталевара — это такие тёплые штаны и просторная карманистая куртка, выполненные из солдатской суконки. Шинельное сукно теоретически должно спасти шкурку сталевара от вылетевшей из котла с кипящей сталью искры.
Щегольской наряд был на вид невыносимо тяжел, как доспехи лучников армии хромого Тимура. Но вы попробуйте-ка гадской доли — постойте двенадцать часов на улице у входа в сектор, подогреваясь редким чифиром от старшего смены и проклятиями со стороны особо страстных поборников воровской правильности.
Геша был до неприличия раскачен турниками и гантелями, отчего фигурой походил на Дольфа Лундгрена, даром что еврей. Хотя он, конечно же, в жизни не корчился от мороза у входа в сектор, когда президентом секты был Грек. Глупо было бы. Геша был истинным Сильвестром Столовой — охраняя по ночам святая святых — варочный цех и склад продуктов, чтобы злодеи не растащили по своим норкам мужиковскую пайку.
На практике это выглядело так: Геша, выспавшись часов до восьми вечера, продирал глаза, и в мягкой батистовой пижамке, выгодно подчеркивающей его спортивную фигуру, долго фыркал и плескался в умывальне, прогнав оттуда абсолютно всех.
Кстати — умывальня первого гадского барака — это песня. Она находится в закрытом отделанном белой плиткой помещении, где 24 часа в сутки присутствует горячая вода. Лично проверял — подкравшись часа в три ночи — открываешь кран и — оба-на! Горячая!
Для сравнения, в секторе — умывальник, это мазанка с дырами вместо окон на улице, вместо раковин питонообразный бетонный желоб, в который сподручнее ссать, а не умывать лицо.
Чтобы пошла горячая вода — нужно подождать, пока проснется и растопит огонь толстожопый кубовщик — живущая за стенкой умывальни в отдельных апартаментах сытая жертва режима юртбаши типа Гани Рафикова или Ахматжона Адылова.
Но не в первом бараке — где в дальняк стараниями грозы пидоров-уборщиков Сени — можно спокойно ходить босиком, как дома. Умывшись, Геша всегда тщательно и красиво одевался, очень стараясь, чтобы хотя бы один, а желательно несколько элементов его добротного платья шли в разрез со строгими и такими приземлёнными правилами внутреннего распорядка.
Потом походкой старшего офицера, раскланиваясь направо и налево со всеми ищущими его царственный взгляд встречными, входил в столовОй.
Входил Геша, конечно же, не спереди — куда серыми массами с бирками вливался поток спешивших на ужин трудящихся, а сворачивал на ту самую секретную потайную тропку открытую далеко не для каждого — служебный вход.
Попав в святая святых столовОй — Геша сменял дневного гадилу и с видом недовольного с утра участкового пристава, делал обход — взимая с поваров, диетчика, мясничного, овощереза, хлебореза и прочей кухонной челяди ежедневную подать. Если он не обнаруживал их на месте — поварята находили его сами и безропотно платили за лицензию.
