У Гэмета сжалось сердце, когда он смотрел, как адъюнкт идёт обратно. Эмоции грозили вырваться наружу. Кто бы ни придумал эту штуку, он заслуживал… проклятье, да чтоб его расцеловали, как сказал бы Спрут. Они же перевернули предзнаменование! Вывернули его наизнанку!
Когда Тавор подошла ближе, он увидел, что в её глазах заново вспыхнул огонь.
— Кулак Гэмет.
— Адъюнкт?
— Четырнадцатой армии нужен штандарт.
— Верно, нужен.
— Можно взять на вооружение образ, избранный самими солдатами.
— Вполне, адъюнкт.
— Позаботитесь об этом? Так, чтобы всё было готово к моменту выступления, то есть завтра?
— Конечно.
От ворот примчался вестовой верхом на коне. Гнал что было мочи, натянул поводья, как только увидел адъюнкта.
Гэмет смотрел, как солдат спешивается и подходит ближе. О, боги, только не дурные вести… только не сейчас…
— Докладывай, — приказала Тавор.
— Три корабля, адъюнкт, — выдохнул вестовой. — Только вошли в гавань.
— Продолжай.
— Добровольцы! Воины! Кони и боевые псы! В порту хаос!
— Сколько? — взорвался Гэмет.
— Три сотни, Кулак.
— Да откуда же они, во имя Худа?
Взгляд вестового перескочил с командиров на Нихила и Бездну.
— Виканцы. — Он вновь посмотрел в глаза Тавор. — Адъюнкт! Это Вороний клан. Воро́ны! Сородичи самого Колтейна!
Глава девятая
По ночам приходят духи
По рекам печали,
Чтобы выгребать песок
Человеку из-под ног.
Г’данийская поговорка
Парные длинные ножи в потёртых кожаных ножнах, расшитых вязью пардийских узоров. Они висели на гвозде, вбитом в один из боковых столбов уличной лавки, под отделанным перьями головным убором кхиранского шамана. Широкий прилавок под навесом был усыпан резными обсидиановыми предметами из какой-то разграбленной гробницы, которые наново благословили во имя всех богов, духов и демонов. Слева, рядом с беззубым торговцем, который умостился, скрестив ноги, на высоком табурете, стоял вытянутый шкафчик.
Мускулистый темнокожий покупатель довольно долго разглядывал обсидиановое оружие, затем чуть шевельнул правой рукой, и торговец понял, что товар привлёк его внимание.
— Дыханье демонов! — проскрипел старик, тыча кривым пальцем в каменные клинки, будто наугад. — А эти поцеловал сам Маэль. Видишь, как гладко их отполировала вода? У меня ещё есть…
— А что в шкафчике? — пророкотал посетитель.
— Ах, почтенный, у тебя острый глаз! Ты случайно не Чтец? Чуешь хаос? Там Колоды, о мой умудрённый друг! Колоды! И как же они пробудились! Да, все сразу. Всё пришло в движение…
— Колода Драконов всегда изменяется…
— Но ведь явился новый Дом! Ха, вижу твоё удивление, друг мой! Да, новый Дом. Огромной мощи, как утверждают иные. Дрожь бежит до самых корней мира!
Покупатель нахмурился:
— Новый Дом, говоришь? Верно, какой-нибудь местный культ прикидывается…
Но старик отчаянно замотал головой, взгляд его метнулся за спину одинокому посетителю, впился в толпу на рынке — довольно редкую. Затем старик наклонился поближе:
— Таким я не торгую, друг мой. О, нет, я столь же верен Дриджне, сколь и всякий другой, и пусть никто не посмеет сказать иначе! Но предвзятости Колода не терпит, так ведь? О, нет, тут нужны мудрые, точные глаза и чистый ум. Именно так! И почему же новый Дом есть правдивое явление? Я тебе скажу, почтенный. Во-первых, новая независимая карта указывает, что у Колоды ныне есть Господин. Вершитель судеб, тот, кто рассудит. А следом, будто степной пожар, рассыпается новый Дом. Благословлён ли? Ещё не решено. Но не отвергнут с порога, о, нет, не отвергнут! А Чтецы — о, какие расклады! Дом получит благословение, будет разрешён и принят — в том ни один Чтец не сомневается!
— И как же называется этот Дом? — поинтересовался покупатель. — Какой у него престол? И кто его правитель?
— Дом Цепей, друг мой. На остальные твои вопросы — ответы лишь сбивчивые. Взошедшие соперничают друг с другом. Но скажу тебе вот что: Трон, на котором воссядет Король, — Трон этот, друг мой, потрескался.
— Хочешь сказать, что этот Дом принадлежит Скованному?
— О да. Увечному богу.
— Остальные, верно, нападают на него со всей яростью, — задумчиво пробормотал покупатель.
— Чего и следовало бы ожидать — однако всё не так! Куда там! Это их владения подвергаются нападению! Хочешь взглянуть на новые карты?
— Я позже вернусь, чтобы это сделать, — ответил покупатель. — Но прежде покажи мне те паршивые ножики, что висят на столбе.
— Паршивые?! Ай-ай-ай! Никак нет, вовсе нет!
Старик змеёй извернулся на табурете и схватил клинки. И улыбнулся так, что между алыми дёснами мелькнул пронизанный голубоватыми венами язык.
— Ими прежде владел пардиец — убийца призраков!
Торговец вытянул из ножен один нож. Чернёный клинок украшала серебряная насечка в форме змеи.
— Не пардийский, — проворчал покупатель.
— Я же говорю: владел! А у тебя и вправду острый глаз. Клинки виканские. Трофеи из «Собачьей цепи».
— Покажи мне второй.
Старик обнажил другой нож.
Глаза Калама Мехара невольно распахнулись. Он мгновенно овладел собой, покосился на торговца, но тот всё заметил и уже кивал.
— Да, друг мой, да…
Весь клинок — тоже чернёный — покрывали похожие на перья насечки тронутого янтарём серебра. Нет, это не янтарь… сплав с отатаралом! Вороний клан. Но это оружие не простого воина. Нет, эти ножи принадлежали важному человеку.
Старик вернул в ножны вороний клинок и постучал пальцем по второму.
— В этот вложена магия. Что сравнится с отатаралом? Простой ответ — старшие чары.
— Старшие? Но виканские колдуны не пользуются старшей магией…
— Однако у этого погибшего воина-виканца был особенный друг. Смотри, вот здесь, возьми нож в руку. Видишь клеймо тут, у основания? Хвост змеи вокруг него обвился…
Длинный нож лёг в ладонь Каламу непривычной тяжестью. Хваты под пальцы на рукояти оказались велики, но виканец это подправил, намотав ещё слой кожаной оплётки. Клеймо в обрамлении хвоста змеи оказалось сложным, невероятно сложным, учитывая размер руки, которая, должно быть, его начертала. Фенн. Теломен тоблакай. Вот уж и вправду особенный друг был у этого виканца. Хуже того, это клеймо я знаю. И точно знаю, кто вложил чары в оружие. Нижние боги, в какой же странный круг судеб я вхожу?
