Оба Птолемея старались сохранить просветительскую миссию основанного Александром города. Александрия находилась на пересечении нескольких международных торговых путей, и это давало возможность собирать и копировать сотни тысяч свитков из разных уголков мира. Никто точно не знает, где находилась та знаменитая Александрийская библиотека, но нам доподлинно известно, что Александрия была первым примером инновационного города. Здесь впервые была применена сетчатая планировочная структура: идущие с севера на юг авеню пересекались идущими с востока на запад улицами. Такая планировка была благоприятна с точки зрения охлаждения города ветрами
[247].
В следующие несколько веков в Александрию стремились все великие умы того времени, чтобы учиться и учить: Евклид, Архимед, Гален. Два тысячелетия назад ученым Александрии уже было известно, что по телу циркулирует кровь и что Земля вращается вокруг Солнца, и именно они назвали самые маленькие частицы материи «атомами»
[248]. Как пишут британские историки Джастин Поллард и Говард Рид, Александрия была «единственным местом в мере, где были собраны вместе знания со всего света – все великие пьесы и поэмы, все книги по физике и философии, ключи к пониманию… практически всего. <…> Большая часть знаний первого тысячелетия существования западной цивилизации утеряна. Все они содержались в книгах Александрийской библиотеки»
[249].
На холме в юго-западной части города располагался Серапеум – храм местной религии, которая, как и весь город, представляла собой смесь элементов египетской и греческой религий. Внутри этого храма находился запасник Александрийской библиотеки, где хранились копии части ее свитков, – хранилище располагалось либо в помещениях между стенами двойного периметра храма, либо в его тайном подземелье. После того как Юлий Цезарь в борьбе с врагами своей возлюбленной Клеопатры сжег гавань, уничтожив 400 000 свитков, центром просвещения Александрии стал Серапеум
[250].
В этом храме находилась гигантская статуя бога Сераписа, которая располагалась таким образом, что в определенный день года луч света касался губ божества – как будто его целовало солнце. Кроме того, в храме была построена управляемая магнитами механическая установка, на рассвете поднимавшая металлический диск с изображением солнца. Александрийцы обожали такие сложные устройства: они использовали их в храмах и во время торжественных мероприятий – как украшения, а также в качестве демонстрации религиозных чудес.
Человек по имени Герон славился своим мастерством в изготовлении таких устройств. Он был первым, кто разделил технические ремесла на теорию и практику. Среди созданных им механизмов, которые управлялись теплом, давлением, силой тяжести и магнитами
[251], были автоматические двери храма, которые открывались только при зажжении перед ними огня; фонтан со святой водой, начинавшей течь, если в фонтан бросить монетку; играющий на трубе робот; механические поющие птицы, а также театр, в котором все было автоматизировано – декорации, актеры, занавес и спецэффекты
[252]. Герон изобрел устройство под названием эолипил – паровой шар Герона, – представлявший собой свободно вращающийся пустотелый шар, соединенный трубками с герметичной емкостью. К шарику были припаяны две отводящие трубки-сопла с загнутыми концами. Когда воду в герметичной емкости нагревали, пар по трубкам поступал из нее в шарик, вырывался наружу через отводные сопла и шар начинал вращаться. Эолипил был не чем иным, как паровой турбиной, хотя в то время никто не знал, как ее использовать.
Это изобретение говорит нам о том, что александрийцы умели спаивать медные детали и играть с паром и теплом. Александрия была не просто городом ученых и философов. Она была городом инженеров – тем самым местом, где вполне мог быть изобретен перегонный аппарат
[253].
Что же касается Марии-Еврейки, то историки располагают лишь косвенными свидетельствами о ней алхимика Зосимы Панополи-танского, жившего около 300 года нашей эры. Его алхимические тексты – старейшие из дошедших до наших дней. Мария была одной из двух алхимиков, которых он часто цитировал. Зосима предположительно жил в Александрии, но в его работах не упоминается место жительства Марии. Он не описывает ее внешности и не объясняет, какую функцию она выполняла в библиотеке – учителя или исследователя. Он лишь пишет о том, что она была первой среди «древних». Кроме того, он сообщает, что книга, в которой Мария описала свой перегонный аппарат, тоже была написана «древними». Исходя из этих сведений, венгерский историк еврейского происхождения Рафаэль Патай
[254] приходит к выводу, что Мария жила как минимум за два поколения до Зосимы. Итак… начало 200-х?
Это вполне вероятно. В Александрии были женщины-исследователи; эта традиция, возможно, восходит корнями к Месопотамии, где женщины-химики работали над созданием косметических средств
[255]. Кроме того, Мария, по всей видимости, имела еврейское происхождение. Приобщившимся к эллинской культуре евреям принадлежит первый греческий перевод Ветхого Завета, сделанный в Александрии. В этом городе было множество синагог
[256]. В своей работе «Еврейские ученые» Патай пишет, что присущий Марии стиль письма (о котором нам известно по трудам Зосимы) имел отчетливые иудейские черты. Она называет евреев избранным народом и говорит о том, как опасно дотрагиваться голыми руками до «философского камня» – таинственного предмета вожделения алхимиков – тем, кто не принадлежит к народу Авраама
[257]. Кроме того, в своих работах она обращается к «Богу» в единственном числе, что не свойственно исповедовавшим многобожие древним грекам.
Не исключено, что Зосима просто выдумал Марию. А может быть, она описывала то, что узнала от какого-нибудь другого александрийского ученого или из древнего египетского текста. В пользу александрийского происхождения изобретения говорит тот факт, что все другие места на планете, где находили древние свидетельства перегонки спиртов: Индия, Китай, Россия, – находятся на маршрутах, пересекающихся именно в Александрии. Кроме того, дистилляция – это технология преобразования одного вещества в другое, основанная на фундаментальных физических и химических законах. Это значит, что алхимики должны были интересоваться этим процессом и изучать его. Остальное – всего лишь догадки.
