Например, речевые центры мозга были открыты в 1864 году, когда Поль Брока описал случаи двух пациентов, которые повредили голову и утратили способность говорить
[54]. Удивительно, что открытие Брока выдержало проверку временем и легло в основу современного широко известного принципа работы мозга. Когда пациенты Брока умерли, врачи изучили поверхность их мозга и увидели, какие его участки были повреждены. У живых пациентов можно было определять область повреждения мозга с помощью рентгеновских лучей. Но даже рентген не мог сказать врачам и ученым, как функционирует мозг. Он мог лишь сообщить, что повреждено. Затем с помощью наблюдения и нейропсихологического тестирования можно было сделать предположения о функциях, которые должны были выполнять поврежденные области мозга. Но представления о процессе были по сегодняшним меркам очень приблизительными, из-за этого многие вещи воспринимались неправильно. Одной из таких ошибок было представление о том, что развитие мозга предопределено и что гены (природа) важнее воспитания. Слава богу, сейчас стало ясно: родители и окружение играют главную роль в настройке мозга ребенка
[55].
С того времени, что я занимался преподаванием, научный прогресс развенчал наши представления о работе мозга. В новости, озаглавленной «Золотой век открытий в нейробиологии», канал BBC сообщил: «Прогресс в области технологии построения изображений, генетики, химии мозга и вычислений поможет по-новому увидеть внутренние механизмы разума и психические заболевания»
[56]. Кто не согласится с этим? Возможность фотографировать мозг в процессе его работы позволила узнать, как системы нейронов принимают и обрабатывают информацию и как мозг исцеляет себя после повреждений.
Естественно, родители надеются использовать эти открытия, чтобы помочь своим детям лучше учиться. Однако в нейробиологии и в методах, которые используют для изучения мозга (например, в попытках изолировать и классифицировать отдельные цепочки нейронов) по-прежнему есть ограничения. То, как изучается мозг, состоятельно с точки зрения научного метода. Но результаты могут «потеряться» в процессе их внедрения в производство. Или в развивающий продукт, предназначенный для усиления развития мозга. Эти результаты могут интерпретироваться совершенно неправильно.
Не следует забывать, что мозг функционирует как единое целое и цель его настройки – в том, чтобы он эффективно работал не в лаборатории, а в реальном и очень сложном мире. Поскольку цель родителей – настроить детский мозг на мышление в естественной среде, то вряд ли им будут полезны последние достижения нейробиологии.
Например, исследования того, как зрительные центры мозга распознают буквы, показывают: внутри них есть специализированные центры, и на развитие этих центров влияет то, когда и как человек видит буквы
[57]. Ученые, которые хотят больше узнать о работе этих цепочек распознавания букв, проводят еще более изощренные эксперименты. Например, в одном недавнем исследовании они изучали влияние интенсивных компьютерных упражнений на распознавание букв. Обнаружилось, что «испытуемые, выполнявшие зрительные упражнения, более точно реагировали на заданные буквы», и был сделан вывод: «Зрительные упражнения повышают результаты в задачах, связанных с вниманием и памятью, достаточно даже краткой тренировки». Такие выводы неудивительны, ведь мозг учится тому, чему его учат: в данном случае – распознавать буквы с помощью «зрительных упражнений».
Но проблема возникает, когда эти «узкие» выводы обобщаются и делается предположение, будто зрительная тренировка по узнаванию букв улучшает, например, навыки чтения. Или совершенствует любой другой практический навык, находящийся за пределами эксперимента. Другие исследования показывают: для развития способности читать и понимать слова и предложения (да и для общего развития мозга) детям лучше учиться узнавать буквы, которые читают им родители. В этом случае процесс распознавания букв усиливается радостью родителей и детей от взаимного общения. И ребенок легко усваивает буквы во время чтения истории. Привлекательные картинки и простой, увлекательный рассказ активизируют множество областей детского мозга, а не только цепочки, отвечающие за распознавание букв. К тому же ребенок испытывает удовольствие оттого, что он читает вместе с мамой или папой. Одно из моих любимых воспоминаний – о том, как я читал моим маленьким детям сказки и разыгрывал перед ними истории по мотивам книг. Теперь я делаю то же самое для внуков. «Три медведя» в моем исполнении нравятся внукам так же, как нравились детям 30 лет назад.
Как вы думаете, что бы предпочел ваш ребенок: делать упражнения на распознавание букв на экране монитора или читать интересную историю с родителями? И какое занятие настраивает мозг не только на распознавание букв, но и на понимание их значения? Что приносит удовольствие от процесса чтения?
Ученым давно известны плюсы «диалогового чтения», когда родители активно вовлекают ребенка в процесс: задают вопросы, просят вспомнить и рассказать эпизоды истории. Этот метод помогает лучше понять прочитанное и развить язык
[58]. Вот что сказал профессор Гровер Уайтхерст из Университета штата Нью-Йорк в Стоун-Брук: «Мы с коллегами провели исследования, изучили другие работы и поняли – то, как взрослые читают книги дошкольникам, связано с их языковыми преимуществами, которые те получают из чтения иллюстрированных книг. Взрослые давали детям возможность активно участвовать в процессе чтения, обращались к их памяти (например, задавая вопросы по картинкам или истории). И тогда дети демонстрировали большие успехи, чем когда им просто читали книгу». Короче говоря, детский мозг лучше настраивается на чтение и язык, если родители используют интуитивный подход. Простое чтение оказывает не такое позитивное воздействие на ребенка. А если пойти дальше – усадить ребенка за упражнения на распознавание букв или их «отслеживание глазами», – то вы еще дальше отойдете от интуитивного процесса, в котором нуждается ребенок и его мозг.
