– Нам что-то не особенно удается, не так ли? – спросила Люси. – Мэриэл высказала бы нам за то, что мы недостаточно вошли в роли.
– Как ты думаешь, что бы я сказал, будучи Вилли?
– Не знаю. А что бы я сказала как Анна?
– Думаю, ты была бы очень сердечной со мной. И помогла бы мне стать общительнее, не обращая внимания на мою неловкость и нерешительность.
– Но я не знаю, как это сделать, поскольку я сама неловкая и нерешительная. Все дело в моем мозгу. В общении я безнадежна.
Он пристально посмотрел на ее горло.
– Должно быть, ты и вправду любишь масло. Теперь я в этом уверен.
Он опустил лютик на землю, тщательно спрятав его среди клевера.
Люси развернула взятый с собою на пикник плед, но не просто бросила его на траву со своей всегдашней беззаботностью, а аккуратно разложила, как это сделала бы Анна, тщательно разгладив рукой все складки на нем. Затем села на него, сложив ноги в одну сторону, и похлопала рукой по свободному пространству рядом с собой.
Дилан примостился на пледе как можно дальше от нее, на самом краешке.
– Ты разместился так, как Вилли по роли, или как сам по себе?
Он смущенно выдохнул воздух сквозь полуоткрытые губы.
– Возможно, мы должны всего лишь отработать наши роли. Ты думаешь, что это было бы хорошо?
– Дилан, мы знаем наши роли. Она хочет, чтобы мы… Что за слово она тогда использовала? Что-то вроде персонажей.
– Наполнение. Наполнение персонажей. Я хорошо запомнил, потому что это заставило меня задуматься о моей работе и о той недвижимости, которую мы сдаем людям, занимающим в мире место, которое им не принадлежит, как и большинство из нас. Но тебе лучше бы не называть меня Диланом. Я ведь Вилли Прайс.
– Прежде чем мы «наполним» наших персонажей, просто скажи мне, в честь кого тебя назвали в реальной жизни? Дилан – это семейное имя? Если я буду это знать, то смогу вытеснить его из своей памяти, и ты станешь Вилли.
– Не знаю. Никогда не задумывался над этим. Просто это имя дали мне родители.
– А кто твои родители? Они ведь не из здешних мест?
От такого интереса к себе он даже порозовел.
– Нет. Я из тех мест, где происходит действие пьесы. Там, где говорят на «поттерис»
[42]. Но моя мать решила, что мне будет неплохо повидать и другие места мира. Ее дядя знает мистера Кроукера. Вот так я и получил работу агента по недвижимости.
– Тебе одиноко здесь, вдали от семьи?
– По правде говоря, мне нравится иметь свое собственное пространство в комнате над офисом. Дома мне приходилось делить комнату с тремя братьями. Все они были куда крупнее меня, здоровенные ребята, которые трудились в гончарных мастерских. Там же работали и мои сестры, расписывая посуду.
Он не стал говорить, что все они называли его недомерком.
– Должно быть, это интересно – ходить по улицам и разглядывать дома. Ведь ты именно этим и занимаешься?
– Раз в неделю я собираю арендную плату, вечером пятницы и в субботу утром, если кого-то не было дома накануне вечером. Все остальное время я сижу в офисе. Читаю книгу, хотя вообще-то этого не полагается делать. Именно в офисе я и выучил свою роль наизусть.
Люси сорвала цветок клевера.
– Я не уверена, что Анна и Вилли разговаривали бы подобным образом. Скорее всего, они бы просто сидели так, как мы, а он бы только набирался смелости, чтобы заговорить с ней.
– Если бы мы вместе не играли в этой пьесе, то, возможно, тоже никогда бы не разговорились. Ты бы так и ходила мимо офиса «Кроукер и Ко» и даже не взглянула бы, кто там сидит за столом.
– О, я взглянула бы.
– Нет. Ты не стала бы. Я много раз видел, как ты проходила мимо, с подругой или одна, и не разу даже не посмотрела.
– В следующий раз обязательно посмотрю. – Люси откусила головку клевера и сжевала ее.
– Я был бы очень этому рад. А если ты захочешь войти внутрь, то можешь представить себе, что ты – это Люси, которая подыскивает себе уютный дом, после того как получила наследство.
– Ты имеешь в виду, я могу представить, что я Анна?
– Да, я именно это и хотел сказать. Ты можешь представить, что ты Анна.
– И что бы ты порекомендовал для нее, для Анны?
Задумавшись, Дилан хмыкнул и распрямил свои тощие ноги.
– Я бы посоветовал ей навсегда покинуть те места, где говорят на «поттерис», и переехать сюда. Здесь неподалеку есть местечко, которое как раз подошло бы для нее и ее сестры. Она могла бы превратить его в чудное гнездышко. Нужно только приложить немного усилий.
– Отведи меня и покажи это место. Давай пойдем туда как Анна и Вилли. Тогда все будет в порядке.
– Но мы ведь договорились встретиться здесь с остальными, с Элисон и Родни Милнером.
Люси встала на колени, собираясь подняться, и заметила:
– Они вполне могут обойтись без нас. Не забывай, что Генри Майнорс и Беатрис были помолвлены задолго до того, как Майнорс обратил внимание на Анну. Да и мы оставим им записку, послание.
Улыбнувшись своей придумке, она подняла ветку и подошла к сухому песку на берегу ручья. Наклонившись, она написала: «Анна и Вилли ушли гулять. Не ждите нас!»
Дилан колебался.
– Но будет ли это честно по отношению к Элисон?
Люси засмеялась:
– Но ведь они не Элисон и Родни. Сейчас они Беатрис и непорочный Генри Майнорс.
Родни Милнер свернул за поворотом и остановился на обочине дороги. Спустя пару минут девушка верхом на лошади, на полном скаку натянув поводья, остановилась рядом с ним, почти упав в кусты.
– Скаковые лошади! – развел руками Родни. – Тебе доводилось ездить на таких?
– Много лет назад.
С этими словами Эрисон сдвинула на лоб автомобильные очки. Они сидели довольно плотно у нее на лице и оставили красные круги вокруг глаз и натерли переносицу.
– Хорошо, что лошади не вымерли, как динозавры – по крайней мере, с нашей точки зрения.
– Хочешь мятную пастилку, Родни?
– Положи мне на язык, будь хорошей девочкой, а? – он повернулся к ней, приоткрыв губы.
Элисон осторожно положила сладость ему на язык.
– Думаю, это была неплохая идея – захватить пастилки на пикник. Хотя я куда больше люблю шоколад, но в такую жару он ведь растает.
Он одобрительно кивнул, посасывая угощение.
