Доррес увидел через бинокль, как неподвижная до этого листва деревьев и кустарников слегка зашелестела, и кивнул головой:
– О’кей!
6 июля, среда, район расположения деревни Аббоди, места постоянного проживания одноименного племени. 9.30
Конвой правительственных войск из трех большегрузных автомобилей «Форд», медленно преодолевая извилистую грунтовую дорогу, приближался к селению племени аббоди. Начальник конвоя капитан Лукман Этайво перед последним этапом марша, за километр до деревни, вызвал на связь командира военной базы в городе Джена:
– Кронт! Я – Тапер! Как слышишь меня?
– Тапер! Я – Кронт! Слышу тебя хорошо! – ответил полковник Фануэл Ломембе.
– Конвой в километре от Аббоди! Через несколько минут будем на месте.
– Хорошо, Тапер! Разгружайтесь и возвращайтесь на базу. Вам сегодня предстоит еще одна поездка на запад.
– Я понял вас! До связи!
– До связи!
Колонна вошла в деревню. Три грузовика встали в линию на площади деревни у шатра вождя. Солдаты, находившиеся в кузове, открыли борта, и толпа местных жителей двинулась к машинам.
– Спокойно, люди! – поднял мегафон капитан Этайво. – Не наваливайтесь! Разделитесь на шесть групп, чтобы подойти к каждому автомобилю. И не нервничайте, продовольствия хватит всем. Сегодня мы привезли больше обычного.
– А медикаменты? – выкрикнул кто-то из толпы.
– Все, что просили, привезли. Не создавайте заторов. Быстрее организуетесь – быстрей разгрузимся.
Вождь племени отдал команду на языке племени, и народ начал выстраиваться в шесть колонн. Мужчины, женщины, подростки. Поодаль стояли старики, женщины, державшие на руках младенцев, и дети, которым не под силу таскать мешки, ящики и контейнеры.
– Начать разгрузку! – приказал капитан.
Стрелки его часов достигли отметки 9.40.
Неожиданно обстановка резко изменилась. Рядовой, подававший мешок высокому худому мужчине, выронил его, схватившись за голову. Его примеру последовали и все остальные, но на короткое время. Головная боль, быстро вспыхнув, так же быстро угасла, но родилась необъяснимая агрессия.
Худой мужчина, не поймавший мешок, крикнул солдату:
– Ты что делаешь, тупоголовый баран? Нас за людей не считаешь?
Рядовой бросил ящик, схватился за американскую винтовку М16:
– На кого пасть открыл, вонючий дикарь? – И тут же выстрелил в аборигена.
Тот, пораженный в сердце, рухнул под колеса грузовика. Толпа взревела и рванулась к солдатам.
Капитану следовало бы остановить конфликт, но и в нем бушевала непонятно откуда взявшаяся безумная ярость. Он выхватил пистолет и крикнул:
– Стреляй дикарей!
Солдаты открыли беглый огонь по населению. И стреляли они не только в тех, кто находился рядом, но и в стариков, в женщин с младенцами, в детей. С простреленной грудью упал у шатра вождь. Кровавая оргия только возбуждала солдат. К хижинам в оставшуюся толпу полетели ручные гранаты, взрывами разметало десятки людей. Спустя пятнадцать минут, отстреляв половину боезапаса, солдаты прекратили огонь. Стрелять просто было больше не по кому. Все жители Аббоди бились в судорогах на площади у шатра. Но этим кровавое действо не закончилось. Уничтожив население деревни, солдаты не успокоились. Один из них, стоявший в кузове левой крайней машины, взглянул вниз и, увидев капитана Этайво, поднял винтовку с криком:
– А вот и ты доигрался, проклятый Лукман! Закончилось твое командование!
Но капитан оказался проворнее солдата. Он дважды выстрелил в подчиненного, и тот полетел на землю. Кто-то крикнул:
– Ты чего, голубая кровь, на меня уставился? Вас, падаль, давить надо!
Прогремела очередь. За ней вторая, третья. Солдаты начали стрелять друг в друга. Капитан Этайво открыл дверь кабины и увидел перекошенное гримасой ярости лицо водителя, державшего в руках по гранате. С криком: «И ты, вонючка, против меня?» – Этайво выстрелил в молодого солдата.
Тот разжал руки, гранаты упали на пол машины и взорвались. Изуродованное тело начальника конвоя отлетело к корчащейся от боли женщине, у ног которой лежал расстрелянный мальчик лет восьми. Оставшийся в живых последний солдат конвоя, убив собственного брата, соскочил с кузова правой машины и дико закричал. Затем выхватил из-за пояса наступательную гранату, выдернул кольцо, отпустил предохранительную чеку – взрыв разбросал фрагменты его тела по валявшимся рядом трупам.
Наступила зловещая тишина.
– Ну, вот и все, – проговорил Ли Родс, который вместе с наемниками-африканцами наблюдал за кровавой оргией в Аббоди. – Это было нечто. Какая-то тарелка, и такое?! Доррес – гений! Все перестреляли друг друга за считаные минуты. Более ста человек уничтожили сами себя. Чудеса!
– Мы можем начинать? – повернули головы к Родсу африканцы.
– Пока нет, – ответил Ли и посмотрел на часы: – Ожидание две минуты. Приготовить оружие. Добивать всех, независимо от пола и возраста. Всех, мои африканские друзья. Да в деревне работы будет немного, надо просто осмотреть хижины, вдруг ребенок забился куда-нибудь. Хотя нет, и его ярость должна была выгнать на улицу.
– Даже если ребенку три года?
– Трехлетние подохли еще до выстрелов. Так, время 9.52. Вперед, на чистку деревни!
Ошибался наемник Ли Родс, утверждая, что в Аббоди не могло остаться никого в живых. Один мужчина все же выжил. Это был местный охотник Джитуки Пилиу. За сутки до прихода конвоя он провалился в джунглях в глубокую яму, сильно разбив голову. Соплеменники достали его оттуда, перевязали голову лоскутами чистой материи, заложив в кровоточащие ушные раковины самодельные тампоны и надев на раненую голову плотный шлем из бычьей кожи. К конвою вышли жена Джитуки, его сын и дочь, сам же Пилиу остался лежать на шкурах в хижине. Он не слышал речей начальника конвоя, вождя, голоса толпы, но выстрелы, а тем более разрывы гранат Джитуки услышал. Не понимая, что произошло, подошел к завесе хижины и… остолбенел от ужаса. Пилиу видел, как упали в пыль его жена, его дети. Он хотел рвануться к ним, но страх удержал аборигена. Этот страх заставил его схватить охотничий мешок с провиантом, нож и, проломив дверь хижины, выскочить в джунгли. Далеко отойти он не смог, слабость валила с ног, поэтому укрылся в гуще колючего кустарника, не замечая, как колючки в кровь рвут его кожу, и, плача по семье и по собственному бессилию, глядел на расстрелянную деревню. Одно его сильно удивило. Расстреляв племя, солдаты перебили и друг друга. Это никак не укладывалось в голове аборигена. Лежа в кустах, он отчетливо видел, как с северо-восточной стороны в деревню вошли трое вооруженных мужчин. Один белый, два темнокожих. Джитуки вытер слезы и начал внимательно следить за чужаками, явно имевшими причастность к тому, что произошло в деревне.
А Родс, Бомани и Тайс, даже не подозревая, что за ними наблюдают, приступили к своей работе. Они разошлись по деревне и стреляли в головы тем, кто еще дышал или стонал. Наемники добивали всех: и стариков, и умерших от вакханалии младенцев. В жену и детей Джитуки белый стрелять не стал, только перевернул своим армейским ботинком их трупы с живота на спину, посмотрел на них и пошел дальше. Пилиу боялся, что эти страшные люди начнут обход всех хижин. Тогда они увидят пролом в задней стене его жилища и поймут, что кто-то успел бежать. Свидетели им не нужны, и убийцы пойдут по следу. Чернокожие ищейки быстро отыщут его, Джитуки, и тогда смерть. Но, может, это и к лучшему, он вновь будет со своей семьей. Однако пришельцы осмотрели лишь часть хижин. Видимо, со временем у них было туго, поэтому, дойдя до шатра вождя, они просто бросили в него и три ближние хижины по гранате, отчего огнем взялись все жилища деревни. А троица убийц ушла туда, откуда пришла. Вдруг Джитуки услышал какой-то писк и подумал, может, чей-то младенец выжил? Он вышел на площадь, стараясь не смотреть на трупы, и обнаружил источник писка. Это была портативная радиостанция, валявшаяся недалеко от начальника конвоя. Джитуки не знал, как ею пользоваться, но от него не требовалось никаких знаний, станция была включена на режим бесперебойной двусторонней связи. Он поднял рацию, машинально нажав на клавишу сбоку корпуса, и услышал голос, от чего чуть было не выбросил станцию.
