Я не заметил, как пальцы сами выудили из кармашка мобильник.
Щелчок, на экране возникло меню, и раньше, чем я сообразил, что делаю, пальцы
нажали на картинку с надписью memory, а когда появилось смеющееся лицо
Тамары, — еще раз на кнопку вызова.
Картинка почти не изменилась, только прическа чуть иная да
на лице нет улыбки, а только благожелательный и холодноватый интерес.
— Да, Володя?
— Привет, Тамара, — сказал я. — Просто
соскучился.
— Спасибо, — ответила она с легкой улыбкой. —
Как твоя байма? Запустили?
— Четыре дня до запуска, — ответил я.
— Трясет? — спросила она. — Пять лет шли к
этому дню!
— Почему-то не трясет, — признался я. — Даже
не знаю… А как ты?
— Спасибо, хорошо.
— Я имею в виду, — сказал я неуклюже, — как
бы нам повидаться? Но уже не по делу. Я тут копался в себе, копался…
Она спросила настороженно:
— Зачем?
— Имеешь в виду, — спросил я, — зачем
копаться в такой грязи? Нет, я так глубоко не копал. Остановился, когда
сообразил, как сильно меня тянет к тебе. Когда понял, что не случайно твои
портреты у меня дома по всей комнате…
Она удивилась:
— Откуда? Где ты их взял?
— Я компьютерщик, — объяснил я, — как вы нас
называете. Для меня наделать снимков, пока общаемся, — не проблема. Вот
смотри…
Я поднял руку над головой и медленно поворачивал кисть,
чтобы Тамара могла, увеличив изображение, рассмотреть себя на улице, в машине,
за столиком ресторана, и везде то смеющуюся, то серьезную, то задумчивую.
— Здорово, — протянула она озадаченно. — Да,
так можно охмурить любую женщину…
Я криво улыбнулся:
— Что я и пытаюсь сделать. Но сейчас вот чувствую, уже
мало мне… только смотреть на портреты.
Она что-то уловила в моем голосе, спросила встревоженно:
— Что случилось еще?
— Что-то мне хреново, — сказал я
откровенно. — То ли переработался, то ли перегорел… но ты мне так нужна! И
сейчас, и… всегда. В смысле, навсегда.
Она молчала так долго, что я забеспокоился, не прервалась ли
связь, наконец она прямо посмотрела мне в глаза.
— Владимир, — голос ее прозвучал тихо, но в нем
чувствовалась сила. — Владимир… мне очень не хочется это говорить, но
лучше скажу сразу. Неделю назад я вышла замуж. Я люблю этого человека, он самый
лучший… для меня, во всяком случае. Так что отпадает, уж прости. Как навсегда,
так и на одну ночь.
Я ощутил себя, как на поверхности Юпитера, где давление в
сотни раз больше земного. В глазах потемнело, я прохрипел:
— Значит, когда мы встречались в прошлый раз…
Она кивнула:
— Да, он уже сделал мне предложение, но я тогда еще не
решила. Не потому, что сомневалась в нем, а было предложение переехать в Питер
и возглавить там юридическую фирму. А потом, после долгих раздумий, сочла, что
семейное счастье выше… Уж прости.
Я выдавил из перехваченного судорогой горла:
— Это ты прости… Я поздравляю вас. И желаю… счастья.
Экранчик потемнел: то ли мои пальцы прервали связь, то ли
Тамара решила, что лучше закончить трудный разговор на такой ноте.
Глава 15
В офис я приехал вовремя, улыбался и кивал, пожимал руки.
Коллектив у нас почти весь мужской, никто ничего не заметил, а женский участок
я обошел стороной. Правда, Алёну миновать не удалось, ее стол рядом с логовом
Тимура: женщины ее не очень жалуют, да и она не стремится в их общество.
Я слышал, как Тимур сказал загадочным шепотом:
— Алёна, слушай… Есть идея.
Она посмотрела настороженно.
— У тебя? — спросила она. — Идея?
— Ну да, — ответил Тимур уверенно. — просто
гениальная. Переезжай ко мне!
Она смерила его с ног до головы взглядом.
— А за какую плату? Тоже сексом?..
— Ну да, — подтвердил он.
— А с какой стати? У тебя что, слаще?
Тимур великодушно отмахнулся:
— Да что ты о плате! Фигня какая. Сейчас такие надувные
куклы выпускают!.. Ты и рядом не лежала. Нет, просто бывает хреново одному, но
и бабс подпускать к себе неохота. А ты не баба, ты — боевой товарищ! В то же
время вроде бы баба, так что и тоска уйдет, и не будем всякие страдания друг
другу громоздить.
Она покачала головой:
— Нет уж, ручками, ручками.
— Я в программировании просто зверь, — сообщил он
скромно. — Всех рву в клочья! Помочь тебе — раз плюнуть. Вообще можешь
гранты схлопотать. А мне в самом деле одиноко! Пока Жучка была жива — было не
так хреново. А теперь захожу в квартиру — даже собака не встречает.
— Хорошая была?
— Еще какая! Тапочки мне приносила…
Алёна посмотрела на него оценивающе.
— Ну, тапочки я не обещаю, разве что тапочком… А с
программированием в самом деле поможешь?
— Клянусь, — пообещал Тимур. — Это же мой
конек! Хлебом не корми, дай попомогать. Я сам учебники составлял, по которым
тебе преподают!.. Так что я тебе все сделаю! А от тебя не так уж и много.
Понимаешь, куклы всем хороши, особенно тем, что молчат, это же такое счастье!..
Алёна подумала-подумала и сказала твердо:
— Вообще-то надо и самой овладевать программированием
шестого уровня. А то сейчас поможешь, а в аспирантуре как?
Люсинда, моя секретарь, встретила меня сияющей улыбкой. Я
кивнул, спросил, как здоровье бабушки, Люсинда прощебетала:
— Ой, с нынешними технологиями такие лекарства
выпускают!.. Бабушка уже вспомнила всех своих одноклассников!.. Теперь
старается вспомнить, где она и что вчера кушала…
— Да, — согласился я, — это самое трудное.
Она проводила меня несколько недоумевающим взглядом, обычно
выгляжу веселее, а возле ее стола останавливался на пару минут, но дверь за
мной захлопнулась, отрезая от внешнего мира, я дотащился до стола и рухнул в
кресло.
Так, с закрытыми глазами и без движения, я сидел, все глубже
и глубже погружаясь в странное оцепенение. И тоски вроде бы черной нет, как
пишут в романах, и отчаяния никакого, чтоб вот так хотелось застрелиться или
выброситься в окно, а только пустота и нежелание кого-то видеть, слышать, о
чем-то думать, с кем-то общаться.
Когда подошло время обеда, я велел Люсинде приготовить
гренки и сварить большую чашку кофе. Очень удивленная, она повиновалась: раньше
я всегда обедал в кафе. Даже предложила по-быстрому разгрузить меня в
сексуальном плане, а то ей пора уходить…
