Распаковывая коробки в тесных помещениях Белого дома, мы понимали: для того чтобы научиться по-новому использовать богатство опыта и знаний американского народа, нам предстоит формировать планы и вырабатывать политику по развитию открытого правительства, используя те самые практики, в поддержку которых мы выступали.
Но гораздо проще сказать, чем сделать. Трудно покорить мир, работая на операционной системе Windows 2000. Один из назначенных тогда администрацией Барака Обамы руководителей ИТ-отдела крупного министерства описал ситуацию в своем ведомстве следующими словами:
Наша инфраструктура абсолютно устарела. Объем ручной работы огромен и крайне обременителен. Забудьте про серверную ферму Google
[6]. Вы – морская свинка, крутящая колесо.
Но устаревшая техническая инфраструктура была лишь одним из препятствий. Чрезмерно бдительные сотрудники службы безопасности заблокировали доступы ко всем социальным сетям. Только используя весь свой авторитет, президенту удалось получить разрешение пользоваться мобильным телефоном. Предусмотренные законом ограничения на подарки, нацеленные на борьбу с коррупцией и взяточничеством, мешали нам работать даже в обычных открытых программах. Сложные процедуры тестирования могли затормозить и отсрочить установку любого нового программного обеспечения на сервере Белого дома на год и более. У правительства даже не было собственного блога, не говоря уже об аккаунтах в Facebook или Twitter, – был только полусекретный и едва работающий сайт, оставшийся от администрации Джорджа Буша-младшего, чья «открытость» ограничивалась рождественским видео в Белом доме, снятом с наблюдательной позиции Барни, собаки президента. Поэтому, чтобы организовать наш первый открытый мозговой интернет-штурм по вопросу об открытом правительстве, нам пришлось заключить договор с внешней организацией.
Основным приоритетом нашей работы на первом этапе стало формирование команды единомышленников: мы понимали, что горстки людей в личной канцелярии президента и даже нескольких сотен в федеральных органах недостаточно для выработки решений по сложным техническим проблемам. Но стоило нам начать поиск людей, обладавших соответствующими компетенциями, мы сразу же получили «вашингтонский урок» о том, что не стоит публично обсуждать грядущие политические решения, ибо это может давать кому-то политические преимущества.
Беспрецедентным был сам факт обращения такого скрытного института, как Белый дом, за советом к государственным служащим, не говоря уже о простых гражданах, до того как политическое решение было сформировано. Руководителю нашего офиса, входящего в состав Исполнительного офиса президента
[7], приходилось фактически тайком добывать электронные адреса глав правительственных ведомств, чтобы испросить их разрешения на участие в проекте рядовых служащих из подотчетных им структур. Причина столь необычных мер лежала в устойчивой практике, согласно которой только Административно-бюджетному управлению
[8] было разрешено общаться с ведомствами от имени Белого дома.
Приняв решение открыто обсуждать в интернете проект «Открытое правительство», мы столкнулись с ограничениями на право чиновников модерировать интернет-форум, вытекающими из Первой поправки к Конституции США
[9]. Такая же ситуация сложилась и в вопросах связей с общественностью. Сразу возник вопрос: разве мы вправе комментировать и распространять информацию, например об НЛО, или свидетельство о рождении президента?!
Подобная закрытость была в целом характерна для Белого дома. Для того чтобы попасть на обычное совещание на Пенсильвания-авеню, 1600
[10], требовалось не менее чем за сутки отправить уведомление и предоставить информацию о посетителе, включая его дату рождения и номер страхового свидетельства. После тщательной предварительной проверки данных, на входе посетителя ожидало рентгеновское сканирование и личный досмотр. Экскурсии в Белый дом допускались лишь по специальному разрешению и после проверки на благонадежность со стороны ФБР. Посетители могли делать фотографии только с «безопасного» расстояния из-за высокого металлического ограждения. С улицы невозможно было разглядеть внутреннее убранство помещений, а взгляд сотрудников Белого дома не проникал на улицу из-за массивных синтетических противобомбовых занавесей, предназначенных для защиты от разлетающихся осколков стекла в момент потенциального взрыва. Многие сотрудники занимали так называемые «скифы» (skiffs) или «секретные информационные сектора»
[11] – рабочие пространства без окон, созданные специально для рутинной работы с особо секретными документами. Мобильные телефоны нужно было оставлять в открытых деревянных коробках за дверью таких помещений. Общая обстановка напоминала дошкольное учреждение.
Посетители официальной резиденции президента США, известной как «Народный дом»
[12], – не Позолоченной комнаты или Зала дипломатических приемов, а тесных кабинетов с низкими потолками, – замечали, что на каждом столе располагался как минимум один телевизор, транслирующий каналы CNN, C-SPAN, FoxNews, MSNBC, внутренний канал Белого дома или Пентагона. Телевидение играло роль буфера между Белым домом и обычными гражданами; на пресс-конференциях оглашались только те политические решения, окончательная версия которых уже была согласована.
Общественные консультации, конечно же, имели место, но только постфактум, как способ уточнить детали ранее выработанного плана или инструмент «продажи» его общественности с тем, чтобы облегчить его воплощение. К тому времени когда черновая версия политической повестки представлялась на суд граждан, документ уже был скрупулезно изучен бесчисленными юристами и политиками Исполнительного офиса президента и успевал пройти через руки глав многочисленных ведомств. До завершения этих консультаций документ имел статус «совещательного» (deliberative; как правило, на нем делалась соответствующая пометка) – это означало, что его содержание конфиденциально и не предназначено для общественного оглашения.
