В похожей сказке «Волшебный вдовец» героиня Дженни Пермин не упоминала снадобье фей, а говорила лишь, что её отправили прочь из Волшебной страны, как только истёк срок её службы: год и один день. Ни Черри, ни Дженни не поплатились за то, что рассказали о своих приключениях в Волшебной стране, но вход туда навсегда был для них закрыт. Наиболее жестокое наказание понесла — и заслуженно — Джоан, домоправительница сквайра Ловелла, героиня сказки «Как Джоан глаз потеряла»
[55]. Женщина явно совала нос не в свои дела, за что и поплатилась. Как-то раз зашла она к Бетти Тренанс, которую все считали местной ведьмой, хотя на самом деле она была феей, — без всякого дела, просто так. Прежде чем постучать в дверь, Джоан наклонилась и долго подсматривала в замочную скважину, как Бетти мажет своим детям глаза какой-то зелёной мазью, которую она поспешно спрятала, как только раздался стук. Джоан, однако, удалось как-то добраться до снадобья, она помазала им один глаз и обрела волшебное зрение. Когда Джоан обнаружила своё волшебное зрение в присутствии мужа Бетти, тот не только вырвал у неё правый глаз, но и обманом усадил на адского коня, который, понукаемый самим дьяволом и всей его свитой, едва не завёз её в пруд Толдавы.
Людей, которые подсматривали за пирующими феями или хвастались их подарками, обычно ждало наказание, иногда это была какая-нибудь напасть или болезнь, а похитители сокровищ малого народца могли поплатиться за это и жизнью. Любопытных часто больно щипали чуть не до смерти, как это произошло с Ричардом из Леланта, старым рыбаком, который, заметив как-то ночью огни в лелантской церкви, не утерпел и заглянул в окно. Там он увидел целую процессию фей, которые хоронили свою королеву, и так удивился, что не смог сдержать возгласа. Феи немедленно налетели на него и принялись колоть своими кинжалами и другим острым оружием. Пришлось ему спасаться бегством
[56]. Старый скупердяй из сказки «Скряга на волшебном холме», пытавшийся накрыть своей шляпой помост и стол короля фей во время пира, заслужил более жестокое наказание:
Старики из Сент-Юста долго рассказывали своим детям и внукам о большом празднестве с музыкой, танцами и угощением, которое устраивали феи. Скромные зрители могли наблюдать за ними, не рискуя вызвать неудовольствие фей, а порой даже получали маленькие, но очень ценные подарки.
Жил в тех местах один скряга, который не мог без зависти слышать о сокровищах. Как-то в пору сбора урожая он ночью в полнолуние отправился туда, чтобы посмотреть, чем можно поживиться. Когда он начал взбираться на холм, до него донеслись звуки музыки. Чем выше он поднимался, тем громче становилась музыка, и неожиданно он понял, что она раздаётся из-под его ног. В этот самый миг холм раскрылся и оттуда вышло целое полчище отвратительных спригганов, за которыми следовали музыканты и воины. И тут весь склон словно загорелся, и на каждой травинке, на каждом кустике засверкали драгоценные камни. Скряга с жадностью смотрел на эти богатства, хотя немного встревожился, глядя, как спригганы начали его окружать. Но все они были ему по щиколотку, и он решил, что сможет запросто раздавить их, и остался стоять на месте. Затем появилось великое множество слуг, несших сокровища, за которыми скряга и пришёл. Они принесли сотни золотых столов, разложили на них золотые и серебряные блюда с дивными кушаньями, расставили кубки, вырезанные из алмазов и рубинов. Он с жадностью наблюдал за тем, как появились придворные, за которыми следовали дети, нёсшие в руках цветы, пускавшие корни, едва касаясь земли. Наконец вышли принц и принцесса и двинулись к столу, стоявшему на возвышении. Тут скряга не выдержал и начал ползать на четвереньках, ссыпая в свою шапку драгоценные камни, золото и серебро. А в это время феи группами подходили, чтобы поклониться своим правителям, вероятно даже не подозревая о нависшей над ними опасности. Однако скряга был так увлечён своим занятием, что не обратил внимания на сновавших вокруг него спригганов с тонюсенькими светящимися верёвочками в руках. Наконец он оказался за помостом, поднялся на колени, держа шапку над головой. Только тут он заметил, что взоры всех собравшихся обращены на него. Раздался свист, свет погас. Спригганы потянули за сотни верёвочек, которыми был обмотан скряга, он услышал шум крыльев, почувствовал со всех сторон щипки и уколы. Он лежал на спине, не в состоянии шевельнуть ни рукой, ни ногой, пока самый рослый из спригганов с криками и смехом плясал у него на носу. Наконец спригган прокричал: «Назад, назад! Я чую день!» И исчез. Скряга очнулся на холме, весь мокрый от росы и облепленный паутиной. Он кое-как отряхнулся и поплёлся домой. И долго после этого не решался признаться в том, что с ним приключилось
[57].
Недостаток щедрости, грубость и эгоизм не нравятся феям, как свидетельствуют многие народные сказки. Сельские феи, живущие племенами, — духи плодородия, приветствующие щедрость во всём и особенно не терпящие прижимистости и скаредности. Феи готовы помогать людям и работать без всякого вознаграждения, однако нередки случаи, когда брауни покидали дом из-за того, что новый хозяин оставлял им меньше молока и хлеба, чем прежний. Немало сказочных сюжетов основываются на отказе поделиться хлебом. Не любят феи и мрачных типов, весельчак быстрее добьётся их расположения. Ворчун и брюзга всегда рисковал вызвать гнев фей, и не один придирчивый или драчливый муж заблудился в лесу или поле, сбитый ими с пути. К примеру, история о старом фермере Моуле:
Говорят, что любой пони из Эксмура может три вещи: забираться на скалы, возить пьяных и видеть пикси. Всё это умел и пони старого фермера Моула.
А надобно вам сказать, что фермер Моул был самым дрянным старым пьяницей, какой когда-либо жил у Хэнгли-Клив, а его бедняжке жене и ребятишкам житья от него не было. С ярмарки он возвращался, пропив всё до последнего гроша, и так накачивался сидром, что садился на своего пони задом наперёд, всю дорогу орал песни, ругался нехорошими словами и, бывало, летел кувырком в канаву, где дрых до рассвета, но, если, приехав поутру домой, он узнавал, что его жена не ждала его всю ночь, а спала в своей постели, бил её и детей смертным боем.
Не нравилось всё это пикси, и решили они его проучить.
Пробовали напугать пони — не вышло: тот был твёрд на ногу и хорошо знал дорогу, ведь он уже много лет подряд возил старого дурака мертвецки пьяным и, куда бы тот ни пытался его направить, знай себе трусил домой.
В ту ночь старый греховодник, пьяный как никогда, ехал домой, клюя носом и раздумывая, за что бы ему вздуть свою миссис на этот раз, и вдруг увидел в тумане свет. «Стой, дурачина! — обратился он к пони. — Приехали. Ишь, свечу какую здоровенную высветила. Ну, ничего, я её сейчас поучу!»
Но пони не желал останавливаться. Он-то видел, что огонь зажгли пикси и горит он над самой что ни на есть чёрной и глубокой трясиной по эту сторону Чейна: сделай только шаг, и пони вместе с ездоком как не бывало.
