Феи, среди которых побывал тот мужичок, отличались, по-видимому, куда более мягким нравом, чем те, с которыми обычно общались шотландские ведьмы. Они говорили, что слоа, или мёртвое воинство, заставляли их стрелять в прохожих из волшебных луков, — подвиг, на который сами феи, очевидно, не способны. Так, по крайней мере, считала Изабель Гоуди, которая добровольно поведала суду о своей ведовской практике и контактах с феями. Об уколе эльфов она рассказала следующее:
Что до наконечников стрел, которыми эльфы стреляют в прохожих, то дьявол изготовляет их собственноручно и сам передаёт мальчикам-эльфам, а те острят и затачивают их специальной штукой наподобие штопальной иглы. Я сама видела, как они это делают... Те, кто острит эти наконечники, сами пустые и покрыты шишками. Говорят они как привидения. А когда дьявол даёт их нам, то произносит такие слова:
Стреляйте во славу мою —
И никогда не промахнётесь.
Во время более раннего допроса Изабель объясняла, как слова «Конь да кобыла!» помогали ей летать по воздуху:
У меня была лошадка, и я обычно говорила: «Конь да кобыла, во имя дьявола!» И мы взлетали и летели куда хотели, лошадка была маленькая, как соломинка. На соломе мы могли полететь куда хотели, будь то дикая трава или солома с поля, достаточно было встать на неё и сказать: «Конь да кобыла, во имя дьявола!» И всякого, кто не перекрестится, увидев эту солому в воздухе, мы могли тут же подстрелить на месте. Души тех, в кого мы стреляли, отправлялись на небо, а тела оставались на земле, и мы летали на них, как на маленьких лошадках размером с соломинку.
Допросы шотландских ведьм изобилуют рассказами о посещениях холмов эльфов, отголоски этого верования слышны и в Англии.
История Энн Джеффри из Корнуолла возбудила всеобщий интерес, даже в трудные времена гражданской войны. Это происшествие лучше документировано, чем множество других подобных случаев, записи о которых мы встречаем лишь в памфлетах. Описание событий, связанных с Энн Джеффри, появились уже в 1647 году. А в 1696-м, ещё при её жизни, Мозес Пит, сын хозяев, у которых она служила, напечатал письмо епископу Глостера, в котором рассказал о позднейшей жизни Энн Джеффри, а также о своих ранних воспоминаниях. Мозес Пит был ещё мальчиком, когда девятнадцатилетняя Энн Джеффри поступила в услужение к его родителям. В 1645 году она упала в обморок, после чего некоторое время болела, а когда поправилась, то объявила, что побывала в Волшебной стране. У неё открылись удивительные способности к ясновидению, а также она могла исцелять прикосновением. И первой, кого она вылечила, была её хозяйка
[86].
Энн была умненькая девушка, предприимчивая и любознательная, хотя она так и не научилась читать. Её любопытство было возбуждено историями про фей. И она начала искать маленьких волшебных существ Западных земель. После заката солнца она часто уходила из дому, переворачивала листья папоротника, заглядывала в колокольчики наперстянки, напевая при этом:
Волшебные, дивные создания,
Придите и станьте моими друзьями.
Как-то в прекрасную лунную ночь она бродила по долине и пела:
Луна сияет, сверкает ручей,
Я здесь, а где ты, мой волшебный друг?
Потом феи сказали ей, что хорошо её слышали и перебегали с листка на листок, пока она их искала. Но в конце концов решили ей показаться.
Однажды днём Энн вязала в беседке, стоявшей прямо за садовой калиткой, как вдруг услышала шелест листьев, словно кто-то за ней подглядывал. Она решила, что это её милый, и не подала виду. Некоторое время всё было тихо, только слышался стук спиц, и тут ветви зашумели снова, и раздался тихий смех. И тогда Энн довольно сердито сказала: «Листья скорее вырастут на воротах, чем я к тебе приду». Тут же раздался звон колокольчиков и мелодичный смех. Энн испугалась, потому что это не был смех её возлюбленного, но не сдвинулась с места, вскоре она услышала, как садовая калитка отворилась и снова тихо захлопнулась, и в беседке появились шесть маленьких человечков. Они были очень красивыми, со сверкающими глазами и одеты в зелёные платья. Самый важный из них с красным пером на шляпе любезно заговорил с ней. Она подняла его на ладони, он тут же прыгнул на её грудь. Вскарабкался наверх и принялся целовать её шейку. Она была просто зачарована ласками маленького джентльмена и сидела, испытывая настоящее блаженство, пока он не позвал своих товарищей, которые тут же забрались наверх по её юбкам и кофте и принялись целовать её в щёки, подбородок и губы, и один из них закрыл ей руками глаза. Она ощутила покалывание, и всё вокруг потемнело. Затем её подняли в воздух и куда-то понесли, куда именно, она не знала, пока не почувствовала, что снова сидит на земле, и услышала, как кто-то сказал: «Слеза! Слеза!» Она открыла глаза и увидела прекрасную Волшебную страну.
Вокруг возвышались храмы и дворцы из серебра и золота, деревья были усыпаны цветами и плодами, в озёрах плавали золотые рыбки, а на ветвях сидели разноцветные птицы. Сотни великолепно одетых людей гуляли там, танцевали, играли или отдыхали в увитых цветами беседках. Энн была одета так же нарядно, как остальные. К её удивлению, они больше не казались ей маленькими, но были человеческого роста. Энн могла бы навечно остаться в этом счастливом краю. Девушку окружали шестеро её друзей, но самый прекрасный из них предложил ей руку, и им удалось ускользнуть вдвоём. Они были наверху блаженства, пока не раздался шум и к ним не ворвались пятеро остальных, за которыми неслась разъярённая толпа. Возлюбленный Энн достал меч, чтобы защитить её, но раненый упал к ногам девушки. Тот, кто ослепил Энн в первый раз, вновь закрыл ей руками глаза. Её словно закружило в свистящем вихре, и, когда к ней вернулось зрение, она обнаружила, что лежит на полу беседки, а вокруг стоят встревоженные друзья.
Никогда Энн больше не попадала в Волшебную страну, но феи не оставляют своих избранников. Они были с ней постоянно (хотя, кроме неё, никто их не видел) и кормили её волшебной едой. Мозес Пит говорил в своём письме:
Она отказывалась от нашей пищи, и её кормили феи со времени жатвы до Рождества, после которого она села за стол и сказала, что по случаю праздника поест с нами немного жареного мяса, так она и сделала, я сам сидел за этим столом.
Он также добавляет, что «Энн дала ему кусок хлеба, вкуснее которого он не ел ничего на свете».
После болезни Энн сделалась очень ревностной в своей вере, всё время просила читать молитвенник, так как принадлежала к Епископальной церкви и пророчила победу королю. Люди стекались к ней в Лондон со всех концов страны за исцелением, и её пророчества приобрели широкую известность. Именно это, а не её общение с феями и послужило основной причиной преследования. Она была арестована в 1646 году по доносу Джона Тригигла, который после смерти приобрёл сверхъестественную славу и был известен как демон Тригигл. Он приказал заключить её под стражу и не кормить, но она не жаловалась и продолжала пребывать в добром здравии. В 1647 году её держали под стражей в доме мэра Бодмина и по-прежнему не кормили. В конце концов её отпустили, она поступила в услужение к овдовевшей тётке Мозеса Пита, вышла замуж за разнорабочего по имени Уильям Уоррен.
