— Здравствуй, Джек Догерти, как поживаешь?
— Откуда господин знает моё имя? — удивился Джек.
— А почему бы мне его не знать? — ответил мерроу. — Мы с твоим дедом были словно родные братья. Великий был человек, Джек. Никто не мог его перепить. А ты-то в него пошёл?
— Не во всём, конечно, — сказал Джек. — Но по части хорошей выпивки, тут я деду не уступлю. Но мне бы очень хотелось знать, откуда ваше почтение берёт спиртное в море; по-моему, кроме солёной воды, пить там и нечего, а она не очень-то по вкусу людям,
— А ты-то сам где разживаешься выпивкой, Джек? — спросил мерроу, подмигивая.
А Джек и выпивку, и кое-что на продажу вылавливал из моря, потому что множество бочонков хорошего вина прибивало волнами Атлантики прямиком к дверям его хижины. И хотя Джек никогда не был одним из тех, кто грабит бедных моряков, он всё же считал, что не грешно воспользоваться тем, что им уже никогда не пригодится. Поэтому Джек подмигнул мерроу и сказал:
— О, теперь-то я всё понял, ваше почтение. Но, видно, требуется большой погреб, чтобы хранить все дары моря.
— Так оно и есть, — сказал мерроу. — И если ты придёшь к этому утёсу в это же время в следующий понедельник, мы продолжим наш разговор. — С этими словами он повернулся и нырнул в море.
В следующий понедельник Джек был на месте точно в назначенное время; ему совсем не хотелось упустить возможность подружиться с мерроу, которая наконец выпала ему после стольких неудач. Мерроу уже поджидал у скалы, и вместо одной шапки из петушиных перьев он держал две.
— Это твой шанс, Джек, — сказал мерроу. — Я одолжил для тебя вторую шапку. Надевай её и пойдём, посмотришь мой погреб, да на спор попробуешь его содержимое.
— Спасибо, ваше почтение, — ответил Джек. — Но обычный человек, как я, не может плавать в море, словно рыба.
— Тьфу! — сплюнул мерроу. — Да ты и на четверть не стоишь своего деда. Он-то ни минуты не раздумывал, когда я предложил ему навестить меня в море.
— Что ж, постараюсь не осрамить деда, — сказал Джек. — Веди.
— Отлично сказано, Джек! — воскликнул мерроу. — Следуй за мной и держись за хвост, когда я нырну.
Они немного проплыли по поверхности моря, и Джеку стало любопытно, что же будет дальше, и тут мерроу сказал: «А теперь держись!» — и они стали погружаться. Всё глубже, глубже и глубже, вода шумела у Джека в ушах так, что он не мог ни видеть, ни дышать и только крепко сжимал хвост своего провожатого. Наконец они приземлились на мягкий песок, и Джек обнаружил, что снова оказался на воздухе. Он посмотрел наверх и увидел там море, которое было словно небо, и рыб, которые были словно птицы. Прямо перед ними стоял дом мерроу, из трубы поднимался дым. Они вошли внутрь, в кухне готовился обед из всех видов рыб, они вкусно поели и отведали всевозможных напитков. Но голова у Джека никогда ещё не была яснее, наверное из-за холодной воды наверху; а вот старина мерроу разбушевался и стал горланить песни, хотя Джек и не мог потом припомнить ни одной. Мерроу сказал Джеку, что его имя Кумара, а для приятелей просто Ку, ведь к этому времени они уже стали закадычными друзьями.
Когда они хорошенько выпили, Кумара повёл Джека осматривать целый музей всякой всячины, которую он выловил в море. Больше всего Джека удивили ряды плетёных корзинок, напоминавших ловушки для омаров.
— Что ты там хранишь, Кумара? — спросил он.
— О, это клетки для душ, — ответил мерроу.
— Но ведь у рыбы нет души, — сказал Джек.
— Нет, это не рыбьи души, — пояснил Кумара. — Это души рыбаков, мне нравится хранить их здесь. Когда наверху поднимается буря, я расставляю ловушки на песке; и когда души опускаются вниз, замёрзшие и испуганные, после потери своих тел, они залезают сюда, чтобы согреться, а потом им уже не выбраться. Так ведь им же повезло, что они снова оказались в тёплом и сухом месте!
Джек не сказал в ответ ни слова, он склонился над клетками, и, хотя разглядеть ничего не мог, ему показалось, что раздался тяжёлый вздох, похожий на всхлип, когда старина Ку заговорил о том, как им повезло. Джек попрощался, и мерроу поднял его на поверхность моря. Подъём показался Джеку быстрее, чем спуск, и Джек вернул шапку из петушиных перьев, как велел ему Кумара, и побрёл домой, в глубокой печали, думая о душах, запертых в ловушках для омаров.
Джек Догерти снова и снова ломал голову над тем, как освободить бедные души, но долго ничего не мог придумать. Ему не хотелось спрашивать священника, потому что он боялся за Кумару, с женой и друзьями он тоже не мог посоветоваться, потому что люди, скорее всего, не одобрят его дружбы с мерроу. Наконец он решил пригласить Кумару к себе домой и хорошенько его напоить, а потом взять шапку, спуститься в море и освободить бедные души так, чтобы Кумара ничего не заметил. Для начала надо было спровадить из дому жену. Потому Джек внезапно сделался очень благочестивым и сказал своей жёнушке, что будет чрезвычайно ей благодарен, если она совершит паломничество, дабы помолиться за его душу и души всех бедных рыбаков. Жена была готова идти хоть завтра. Какая же женщина откажется отправиться на богомолье? Джек, не теряя времени, пошёл к утёсу и пригласил Кумару отобедать с ним на следующий день ровно в час и определить, в каком месте лучше пьётся. Кумара не заставил себя уговаривать, и они весело провели время, выпивая и распевая песни; но Джек забыл, что на этот раз над ним нет моря, чтобы освежать его, и наутро проснулся со страшной головной болью, а старины Кумары, который на этот раз свалил его под стол, и след простыл.
Беднягу Джека очень удручала мысль, что не удалось освободить оказавшиеся в ловушке души, но, к счастью, Бидди должна была вернуться только через неделю. И за это время Джеку пришла одна идея, так что вновь блеснула надежда. Кумара привык к виски, бренди или рому, но, скорее всего, не пробовал ни капли настоящего ирландского пунша, ведь этот напиток редко перевозят по морю. Так случилось, что у Джека как раз был припрятан бочонок, который принёс его шурин. И Джек решил посмотреть, что на этот раз будет с Кумарой. Итак, он вновь пошёл к утёсу и увидел там своего приятеля, который был очень горд, что сумел его перепить.
— Я не отрицаю, что состязаться с тобой непросто, Кумара, — сказал Джек. — Но у меня припрятано кое-что, чего тебе ещё не доводилось пробовать, — бочонок настоящего пунша. Приходи завтра, и я тебя угощу. Это вещь! Я бы не предложил её кому попало, потому как он здорово ударяет в голову.
Кумара с радостью согласился, ведь ему было любопытно попробовать диковинный напиток, и на следующий день они вновь сидели за столом. Не стану говорить, что Джек был с мерроу абсолютно честен, он то и дело подливал в свой стакан воды. Но честно или нечестно, а под столом на этот раз оказался Кумара. Тут Джек схватил шапку из петушиных перьев и со всех ног бросился к скале. К своему счастью, он никого не увидел на дне моря, а то как бы Джек объяснил, что он делает в доме Кумары. Джек сгрёб побольше ловушек, вынес из дома и перевернул. Он ничего не заметил, кроме слабого свечения, и ничего не услышал, кроме тихого звука, напоминавшего слабый свист. Джек опорожнил все корзинки и поставил их на место, как они и стояли. Но без хвоста Кумары выбраться на поверхность было нелегко. Однако, оглядевшись, Джек заметил, что в одном месте море нависает ниже, чем в остальных, он пошёл туда, и тут как раз треска высунула из воды хвост. Джек пулей кинулся к ней, ухватился за хвост и таким образом выбрался на сушу. Кумара всё ещё спал, а когда проснулся, то не знал, куда деться от стыда, и выскользнул из дома, не сказав ни слова. Но они с Джеком остались большими друзьями, ведь Кумара так и не заметил пропажи. Часто после шторма Джек находил предлог спуститься на дно моря, чтобы освободить души рыбаков, оказавшиеся в ловушках. И дружба их продолжалась много лет, но однажды никто не приплыл на звук брошенного Джеком камня. Для мерроу Кумара был ещё совсем молод, каких-то пара сотен лет, не больше. Поэтому Джек решил, что его друг переселился и живёт теперь где-нибудь в другой части моря. Но так как Кумара забрал вторую шапку из петушиных перьев, Джек не мог спуститься, чтобы это выяснить
[301].
