Эмендола. Да, мы убеждены, что точно знаем, кто это был.
Костас. Выходит, Содружество до сих пор не может установить его личность, а вы смогли?
Эмендола. Да. Любопытно, правда?
Костас. Вы бы позволили своим детям на время остаться наедине с вашим клиентом?
Эмендола. Безусловно. Я убежден в невиновности Джерри. Честно говоря, Боб, поэтому я и взялся защищать его.
Костас. Вы убеждены именно в невиновности? Не в том, что сможете смягчить его наказание, а в том, что он невиновен?
Эмендола. Да, я уверен, что он невиновен.
Костас (читает закадровый текст, пока на экране показывают фотографию Сандаски и Джо Патерно
[66]). Напомним, что Джерри Сандаски, не раз помогавший Джо Патерно и его команде становиться лучшими на чемпионатах по американскому футболу, сейчас находится в центре более чем громкого скандала. На жизни Патерно это резонансное событие сказалось крайне неблагоприятно — главный тренер был отправлен в отставку. (Продолжает разговор с Сандаски.) Поговорим о том, как обстояли дела до 2002 года, прежде чем была предана гласности информация об обвинениях против вас. До того момента знал ли Джо Патерно что-нибудь о тех ваших поступках, которые можно расценивать как неподобающие действия по отношению к детям?
Сандаски. Не могу дать абсолютно точное разъяснение на этот счет. Отвечу так: нет, он не знал.
Оговорка «Не могу дать абсолютно точное разъяснение…» свидетельствует о том, что до 2002 года Патерно наверняка было что-то известно о порочных наклонностях Сандаски.
Костас. Патерно никогда не обсуждал с вами напрямую ваше общение с детьми?
Сандаски. Нет.
Костас. Ни разу?
Сандаски. Ни разу.
Костас. Он никогда не спрашивал вас, не совершали ли вы какие-нибудь недопустимые действия по отношению к мальчикам?
Сандаски. Нет.
Костас. Он никогда не спрашивал вас, не нуждаетесь ли вы в помощи, в консультациях?
Сандаски. Нет.
Костас. Он никогда не выражал неодобрение каких-либо ваших действий?
Сандаски. Нет.
В этой части диалога обсуждается предполагаемая осведомленность Джо Патерно о «неподобающих действиях» Сандаски. В поведении опрашиваемого нет признаков преднамеренной лжи. Возможно, это вызвано тем, что Костас вновь задает негативные вопросы(см. главу 11), тем самым давая Сандаски шанс быстро увильнуть от честных развернутых ответов.
Костас. Что вы чувствуете, когда думаете о том, как весь этот скандал повлиял на Университет штата Пенсильвания, на жизнь Джо Патерно и на университетскую футбольную команду? Что вы думаете о своей роли во всем случившемся?
Сандаски. Ну, что я могу чувствовать, если речь идет о людях из университета, в котором я работал, о людях, которые значат для меня очень многое? Что я могу чувствовать? Глубокую грусть.
Костас. Вы чувствуете грусть. А нет ли у вас чувства вины?
Сандаски. Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
Продолжая попытки узнать правду, Костас еще раз задает Сандаски вопрос о предполагаемой виновности, но тому опять не удается выразить отрицание какого-либо аспекта обвинения. Более того, Сандаски говорит, что недостаточно хорошо понимает вопрос.
Эти сигналы, если основываться на принципах нашего метода, тоже указывают на очень высокую вероятность виновности Сандаски.
Костас. Вы чувствуете вину? Чувствуете, что все это произошло из-за вас?
Сандаски. Нет, не думаю, что я в чем-либо виноват. Моя вина может быть лишь частичной.
Сандаски спрашивают, считает ли он себя виновным в произошедших событиях. В ответе два противоречивых утверждения. Первое: «Нет, не думаю, что я в чем-либо виноват». Заявление с оговоркой «не думаю» выглядит весьма странно. Фраза, которая следует далее: «Моя вина может быть лишь частичной», — полностью исключает смысл предыдущего утверждения.
По нашему мнению, противоречивость данного ответа свидетельствует о том, что Сандаски на самом деле очень хорошо осознает правдоподобность и обоснованность предъявленных ему обвинений. Хотя мужчина и старается, но ему явно трудно изображать из себя честного человека, который не сделал ничего плохого.
Костас. В чем выразилась ваша доля вины? Какие из совершенных вами действий вы признаете ошибочными?
Сандаски. Если вспомнить все произошедшее, то, думаю, мне не надо было принимать душ с теми мальчиками. Это было неправильно.
Костас. Вы считаете ошибочным только это?
Сандаски. Да… Скажем так, это, мне кажется, была моя главная ошибка.
Костас спрашивает, какие именно из своих действий Сандаски считает неправильными. Интервьюируемый признает, что ему «не надо было принимать душ с теми мальчиками». Эти слова говорят о присутствии Сандаски на местах преступлений.
Данный ответ вкупе с проанализированными выше заставляет нас прийти к выводу, что на момент проведения интервью полиция и общественность знали лишь верхушку айсберга всех обстоятельств насильственных действий Сандаски над детьми.
Костас. Вы считаете себя педофилом?
Сандаски. Нет.
Здесь, как видите, нет признаков преднамеренной лжи. Однако важно отметить, что задан вопрос, относящийся к типу вопросов о точке зрения. Сандаски, вероятно, целенаправленно хочет рассказать о своем поведении так, чтобы оно казалось далеким от общепринятых представлений о поведении педофила.
Костас. У вас есть половое влечение к несовершеннолетним мальчикам?
Сандаски. Есть ли у меня половое влечение к несовершеннолетним мальчикам? Половое влечение? Нет. Знаете, мне нравится молодежь, мне нравится бывать в компании молодых людей, но полового влечения к мальчикам у меня нет.
В этом ответе есть отчетливый сигнал, а именно двукратное повторение вопроса. Это очень похоже на попытку Сандаски выиграть время, чтобы собраться с мыслями и озвучить приемлемый ответ.
Костас. Вне всяких сомнений, в числе ваших законных преимуществ — презумпция невиновности и право на профессиональную защиту. В то же время есть большое количество сведений, зная которые множество трезвомыслящих людей уже составили мнение о вас как о виновном в ужасающем насилии над детьми. Учитывая то, какими терминами описаны выдвинутые против вас обвинения, можно с уверенностью сказать, что миллионы американцев считают вас недостойным прощения. Те, кто еще неделю назад ничего не знал о Джерри Сандаски, уже сегодня расценивают ваши поступки как не просто преступления, а бесчеловечные чудовищные злодеяния. С какими словами вы готовы обратиться ко всем этим гражданам США?
