– Что мы делаем в этих местах?
– Мы выходим с работы.
– Ты что, ушла от Грозовского?
Дарью слегка передернуло. А послать бы его по матушке! Но она вспомнила – сдержанность и холодность ее оружие.
– Нет. Мы сюда переехали, в новый офис.
– Понятно. – Он наконец освободил ее плечо от своей потной ладони и сунул руку в карман. – Как дела? Что новенького? Слышал, Ольга замуж вышла за денежный мешок.
– Я смотрю, ты хорошо информирован, – усмехнулась Дарья.
Черт ее дернул дышать свежим воздухом.
– На том и стоим, – Вадик многозначительно погремел чем-то в кармане – ключами от машины, что ли? – А еще я слышал, что Ольга притащила из своего Мухосранска подругу, и она у вас теперь тоже работает.
– А что ты еще слышал? – Даша резко остановилась и посмотрела Бойко прямо в глаза.
– Еще? Да много чего… – Он не смутился, напротив, взял ее под локоток и заговорщицки сообщил: – Например, что Грозовский жениться собрался на этой самой, из Мухосранска.
– И не лень тебе все это слушать? – Голос предательски задрожал…
– Обидно! Обидно, старуха! За тебя! Как-то все не шоколадно получается… Выходит, сделали тебя, а? По всем статьям сделали. Обидно! – Он попытался похлопать ее по плечу, но Даша оттолкнула его руку.
– Да ты уж так не убивайся!
– Ну как же! Вместе работали. – Вадик, будто не понимая ее сдерживаемого бешенства, сменил тон с издевательского на проникновенный: – Ну, а как ты вообще?
– Нормально.
– Ну ладно, я побежал.
– Беги.
Он все же похлопал ее по плечу и действительно не пошел, а побежал через дорогу. На ходу вынул из кармана ключи, брякнул сигнализацией и запрыгнул за руль вполне приличного «Пежо». Все это он проделал с расчетом, что Дарья увидит.
Она развернулась и пошла в обратном направлении.
Сходила за гормонами счастья…
Вместо пирожных она купила бутылку виски.
…Дарья опять посмотрела на свое отражение. Ком стоял в горле, и виски его все никак не мог растворить. Она еще налила, выпила и спросила у отражения:
– Ну? Так как же у тебя дела? – Последнюю порцию виски она допила прямо из бутылки. – А хреновые дела. А почему хреновые? А потому. Сделали тебя! Сделали! По всем статьям. А кто? А две дворняжки. И что ж, ты им спустишь? Нет! Ты им войну, что ли, объявишь?
Она задумалась. Нет больше прежней веселой Дашки. Планы на жизнь остались, но добиваться их осуществления она станет по-другому.
Зажмурив левый глаз, она пальцем прицелилась в свое отражение, потом перевела «дуло» на пустую бутылку.
– Паф, паф!
Бутылка отчего-то не разлетелась. Даша взяла алую помаду и на зеркале размашисто написала: «Я объявляю вам войну!»
Вот именно. Словно кровью написано.
Пришло время выпустить на свободу черта по имени «ненависть».
Пришло время заставить улыбнуться удачу. И пусть способы будут не очень красивые, пусть даже придется немного замарать руки…
À la guerre comme à la guerre.
* * *
Утро выдалось солнечным, а ближе к полудню жарило уже и вовсе по-летнему. Ольге захотелось позагорать, сил уже не было ждать летних каникул, поездки к морю, по-настоящему ярких солнечных дней. Она вынесла из дома шезлонг, потом подумала – чего просто так валяться, принесла мольберт и краски. Но тут приехала Надя – в длинном сарафане с красными маками, в шляпе с огромными полями, к которым был прикреплен такой же мак, и охапкой цветов, нет, не маков – желтых тюльпанов.
– Представляешь, Димка ужин вчера приготовил. Романтический, – не поздоровавшись, выпалила Надежда.
– Ну, и? – замерла Ольга.
– Ну, и в ресторане мы ужинали! – засмеялась Надя. – Пойдем.
Они прошли в дом, в гостиную. Ольга сменила тут шторы – голубые на желтые, – и настроение в комнате стало летним и праздничным.
– Хорошо у тебя, прям как в деревне! – Надежда оценивающе посмотрела на шторы, сняла шляпу и пристроила ее на диван. – Во что цветы ставить? Прям под новый интерьер тебе…
Ольга взяла у нее охапку тюльпанов, ушла на кухню. Еле пристроила цветы в вазу – они все никак не хотели пролезать в горлышко, упрямились и падали, и выскальзывали, уже пристроенные.
Когда она с цветами вернулась в гостиную, Надя сидела на диване и уплетала из коробки конфеты, которые принесла с собой. За щекой у нее было уже как минимум две, а она высвободила из блестящей обертки третью и отправила в рот к предыдущим. Ольга пристроила вазу с тюльпанами на стол и, отойдя на шаг, залюбовалась – хоть картину пиши.
– Надь, сварить тебе кофе?
– Да нет, опилась уже. А вот конфету еще можно.
Надя сунула за щеку очередную конфету, а обертку аккуратненько сложила треугольником и положила на край стола в стопку таких же золотистых треугольников.
– Ой, Надька, погубит тебя сладкое, – засмеялась Оля.
– Это мы еще посмотрим, кто кого! Пока что я их уничтожаю. – Взгляд Нади упал на сумку. – Ой! Слушай! Я и забыла… – Она быстро порылась в сумке, будто белка в дупле, и вытащила на свет глянцевую колоду карт. – Вот! Смотри, что у меня есть, вчера у метро купила.
Надя веером развернула карты, Ольга присела рядом с ней и увидела, что это не привычные короли-дамы-тузы, а какие-то загадочные картинки и символы.
– Что это?
– Исключительно замечательная вещь! Набор гадательный.
– Что? Какой набор? – захохотала Ольга.
– Говорю же, для гадания. Зря смеешься, тут в книжке описано, как гадать, как раскладывать. – Надежда откопала в сумке небольшую книжицу в черной обложке, послюнявив палец, полистала ее, прочитала бегло какие-то инструкции. – Давай разложим.
– Да ну тебя! – Ольга встала и поправила тюльпаны, все норовившие выскользнуть из вазы – то ли ваза была слишком низкая, то ли ножки у цветов больно длинные. – Дурында ты, Надька! Вечно с ерундой всякой носишься. То браслет для похудения, то чудодейственное средство для отбивания аппетита, то уж совсем черт знает что – гадание!
– Ладно, ладно… – Надя ловко разложила карты, сверяясь с руководством. – Можешь не верить, я тоже не верю, но ведь все равно интересно! На тебя раскладываю. Ну-ка, ну-ка, поглядим, что у нас такое получается… – Она заглянула в книжицу, пробежала глазами текст. – Вот, лодочка над лодочкой, птичка и облачко…
Надя вдруг захлопнула книжицу, и веснушки у нее как будто утратили яркость. Она хотела смахнуть со стола карты, но Ольга не дала, отстранила ее руку и выхватила черную книжицу, которую Надя не успела убрать.
