Практику истинного памятования также обозначают как «приближающее применение памятования» (dran pa nyer bzhag) [TN, 483], поскольку, как только сознавание-как-оно-есть стабильно установлено в качестве выбранного объекта, памятование тщательно удерживает это воззрение, в идеале никогда не отвлекаясь от него. Истинное памятование также называют «памятование того, как пребывает реализованный ум» [TN, 675].
Бдительность тоже теперь определяется в контексте особой практики:
Бдительность отделяет [совершенное] пребывание от [искусственной активности грубого уровня], направленной на принятие и отвержение… Это позволяет сохранить состояние, в котором пребывает реализованный ум, и ведёт к достижению плода [просветления]. [TN, 483]
Здесь бдительность определяется по-новому, в свете полного отсутствия искусственной активности, особенно активности грубого уровня, такой как привязанность или неприязнь к определённым мыслям, эмоциям или ментальным образам. Когда практикующие заканчивают сессию особой медитации и возвращаются к течению повседневной жизни, им не нужно намеренно вызывать какие-либо события или переживания или уделять одним событиям или переживаниям больше внимания, чем другим. Когда все события и переживания обладают единым вкусом, а сознавание непрерывно отражает то, как пребывает реализованный ум, – это и есть практика сохранения.
«Ответственность» (bag yod pa), или «добросовестность» – это дополнительный термин, который используется для обозначения баланса между памятованием и бдительностью. С точки зрения общепринятого смысла этого термина практикующие, которые проявляют ответственность:
…постоянно следят за умом, отслеживая загрязнённые феномены, и наблюдают, как он осуществляет мирское благо и благо, не свойственное мирскому. [TN, 485]
У практикующих, которые обладают истинной ответственностью, соответствующей особому уровню практики:
…нет предпосылок для неправильного понимания пути и нет предпосылок для неправильного понимания истины как загрязнённой или неблагой. [TN, 484]
В какую бы относительную ментальную активность ни вовлекался ум, какой бы она ни казалось загрязнённой, не происходит ложного разделения этой активности на благую и неблагую. С позиции особого вместерождённого ума весь опыт восприятия представляет собой лишь пустое проявление спонтанной активности ума. Это устранение любого различия между благим и неблагим тем не менее не даёт права на безнравственное поведение. Поэтому Таши Намгьял определяет ответственность как «уважение», «устранение гордыни» [TN, 486] и «зарождение сострадания» [TN, 675]. «Истинная ответственность» – это также одно из обозначений доведённой до совершенства абсолютной бодхичитты. Истинная ответственность является предписанием, как сохранить особую реализацию и заложить фундамент для просветления. Истинная ответственность «рождает [окончательный] плод медитации» [TN, 487], то есть просветление.
Практика сохранения, выполняемая с позиции особого уровня ума, требует, чтобы практикующие в любых обстоятельствах стабильно и непрерывно поддерживали воззрение вместерождённого ума. Памятование является незаменимым аспектом особой практики сохранения [TN, 487]. Поэтому Таши Намгьял даёт очень подробное объяснение особого памятования. Он утверждает, что существует четыре типа памятования (dran po bzhi po). Первые два из них требуют приложения усилий (rtsol bcas), а два других не требуют (rtsol med).
[654] Первые два типа связаны с обычной медитацией, а вторые два с особой медитацией. В таблице 37 представлены все четыре типа памятования.
Таблица 37
Четыре типа памятования
Первый тип памятования подразумевает приложение значительных усилий для того, чтобы привести ум в состояние, необходимое для зарождения начального проникающего видения пустотности. На втором этапе, после того как практикующие обретают подобное воззрение и привносят его в свой поток ума, им всё ещё необходимо прилагать некоторые усилия для того, чтобы «уверенно распознавать пустотность каждой возникающей [мысли] и каждого возникающего [ментального образа], а также поддерживать воззрение уверенного знания [непосредственно] в потоке ума» [TN, 490]. Третий тип памятования – истинное памятование – связан с йогой единого вкуса:
После того как реализуешь пробуждённую мудрость, у тебя всё ещё может оставаться некоторое цепляние за уверенное знание. Однако для того, чтобы углубить понимание единства, в таком цеплянии нет необходимости. [TN, 488]
После того как произошла реализация пробуждённой мудрости, памятование, требующее приложения усилий, становится не просто ненужным, оно становится препятствием. Четвёртый тип памятования – непостижимое памятование – связан с йогой немедитации:
После того как очистишь все [двойственные] представления (такие как «на чём медитировать» и «кто медитирует»), оставайся в изначально присутствующем естественном состоянии великой равностности. Это непрерывное памятование становится мандалой пробуждённой мудрости. [TN, 489–490]
Непостижимое памятование невозможно повредить двойственными концепциями или искусственной активностью. Непостижимое памятование невозможно остановить. Поддержание подобного спонтанного памятования во взаимодействии с абсолютной бодхичиттой
[655] закладывает основу для совершенного просветления.
Пожалуй, самым сбивающим с толку наставлением о достижении просветления является совет «не делать» для этого ничего. Привычную склонность что-либо делать во время медитации очень сложно преодолеть. Более того, весь путь медитации, который привёл практикующих к йоге немедитации, был связан с выполнением упражнений и следованием предписанному образу действий, что на самом деле лишь усиливало кармическую склонность прилагать усилия для того, чтобы что-то происходило (sgrub pa). Теперь, когда просветление «близко», лишь соблюдение условия «не делать ничего, кроме как ничего не делать» (byas med tsam) может обеспечить его достижение. По иронии, те многочисленные этапы медитации, которые привели практикующих к вратам просветления, здесь становятся препятствиями к его окончательному достижению. Немедитация (sgom med) буквально означает следующее: «положить конец любой искусственной активности, которую можно было бы считать медитацией». С позиции особого ума сама концепция медитации является искусственным построением, таким же, каким была и обычная практика добродетели. Практикующим следует отказаться от идеи «выполнения медитации на пустотности» [TN, 517] или «представлять себе» ум определённым образом, в соответствии с предписанной техникой [TN, 478]. Для того чтобы установить надлежащие условия для достижения просветления, практикующим необходимо прекратить выполнять какую-либо из произвольных техник медитации. Тот, кто полагает, что может достичь просветления посредством какой-либо из форм активности, осуществляемой во время медитации, неправильно понимает указующие наставления. Практикующие снова и снова прерывают попытки выполнять какие-либо практики предыдущих этапов и отказываются от намерения что-либо предпринимать. Они лишь сохраняют реализацию, постоянно возвращаясь к особому воззрению.
