Присяжные уже давно разошлись, а мы с Дот все
сидим в опустевшем зале и обсуждаем то, что происходило здесь в последние два
дня. Неопровержимо доказано, что Дот права, а страховая компания виновна, но
радости мы не испытываем. Дот сойдет в могилу, продолжая терзаться оттого, что
не сумела отстоять своего мальчика.
По её словам, дальнейший ход процесса ей
безразличен. Она выполнила свой долг. Ей хочется уехать домой и больше никогда
сюда не возвращаться. Я объясняю, что это невозможно. Мы преодолели только
половину пути. Нужно потерпеть ещё несколько дней.
Глава 46
Строя предположения о том, какую тактику
защиты выберет Драммонд, я теряюсь в догадках. Вызвав свидетелей из
«Прекрасного дара жизни» и попытавшись хоть немного обелить компанию, он
рискует нарваться на ещё более крупные неприятности. Мне достаточно только
извлечь на свет божий раздел «Ю» и начать задавать нацеленные вопросы. Вполне
вероятно, что, если копнуть глубже, то вскроются ещё более отъявленное вранье и
ещё более гнусные делишки. А вывести негодяев на чистую воду позволит только
перекрестный допрос.
В списке людей, которых Драммонд может вызвать
как свидетелей, значится восемнадцать фамилий. Я ломаю голову, кого он
пригласит в первую очередь. Когда я выстраивал обвинение, мне было куда проще —
я знал все наперед: и имя очередного свидетеля и содержание очередного
документа. Теперь все переменилось. Я должен действовать — и не мешкать.
Поздно вечером я звоню в Висконсин Максу
Левбергу и с пылом излагаю события двух предшествующих дней. Макс делится со
мной советами и предположениями насчет дальнейшего хода событий. Он страшно
возбужден и добавляет, что, возможно, примчится одним из ближайших рейсов.
До трех ночи я слоняюсь по своей берложке,
разговаривая сам с собой и пытаясь представить, что замышляет Драммонд.
* * *
В половине девятого, войдя в зал суда, я сразу
сталкиваюсь с приятным сюрпризом в лице Купера Джексона. Он знакомит меня с
двумя адвокатами из Роли, Северная Каролина. Оба специально прилетели на мой
процесс. Оживленно расспрашивают, как мои дела. Я сдержанно излагаю свою версию
хода событий. Один из адвокатов присутствовал здесь в понедельник, и на его
глазах разворачивалась драма под названием «раздел «Ю»». Пока на всю троицу им
известно примерно о двадцати исках, выдвинутых к «Прекрасному дару», но газеты
то и дело сообщают о новых исках. Все трое начинают подготовку к коллективному
процессу.
Купер протягивает мне какую-то газету и
интересуется, читал ли я уже, что там написано. Это вчерашний выпуск
«Уолл-стрит джорнал», на передней полосе которой помещена статья, посвященная
«Прекрасному дару жизни». Я отвечаю, что не только не читал газету, но не знаю
даже, какой сегодня день. Моим коллегам это очень даже понятно.
Я быстро пробегаю глазами статью. Она
посвящена растущему количеству жалоб на компанию «Прекрасный дар жизни», на
участившиеся случаи отказов платить по заявлениям. Подано уже множество исков.
В последнем абзаце вскользь упомянуто о том, что в Мемфисе предпринят судебный
процесс против «Прекрасного дара жизни», за исходом которого они внимательно
следят, поскольку на нем может быть вынесен первый обвинительный вердикт с
внушительными санкциями.
Я заглядываю в кабинет Киплера и показываю
статью, но судья невозмутим. Он просто осведомится у присяжных, видели они
статью или нет. В течение всего процесса они не имеют права читать газеты.
Впрочем, мы оба сомневаемся, что кто-то из наших присяжных читает «Уолл-стрит
джорнал».
* * *
Первый свидетель защиты — Андре Уикс,
заместитель комиссара штата Теннесси по страхованию. Это влиятельный бюрократ
из департамента страхования, свидетель, к услугам которого Драммонду доводилось
прибегать и прежде. Его задача — показать, что государственная машина
поддерживает защиту.
Уикс — весьма презентабельный, с иголочки
одетый мужчина лет сорока, улыбчивый, с открытым взглядом и располагающим к
доверию лицом. Вдобавок, что весьма принципиально: он не служит в «Прекрасном
даре жизни». Драммонд задает ему массу ничего не значащих вопросов о функциях
департамента страхования, пытаясь представить дело таким образом, будто ребята
из департамента тиранят всю страховую отрасль, а несчастные страховые компании
— так и вовсе попирают ногами. Из того, что «Прекрасный дар жизни» цветет и
пахнет, вытекает, что служат в страховой компании одни паиньки. В противном
случае головорезы из страхового департамента давно впились бы в их шеи мертвой
хваткой.
Драммонд тянет время. Ему нужно утопить жюри в
водопаде никчемных показаний, чтобы присяжные хоть немного забыли кошмар двух
последних дней. Он переливает из пустого в порожнее. Медленно двигается, едва
ворочает языком, рожая в час по чайной ложке — ну точь-в-точь одряхлевший
профессор. Талантливый лицедей. Будь в его распоряжении хоть мелкие козыри, мне
пришлось бы туго.
Он показывает Уиксу страховой полис Блейков,
после чего целых полчаса уходит на то, чтобы втолковать присяжным, как любой
полис, каждый полис должен получить одобрение со стороны департамента
страхования. Особый акцент делается на слове «одобрение».
Поскольку с протестами я не вылезаю, у меня
остается время вертеть головой. Я слежу за присяжными, некоторые из которых то
и дело посматривают на меня. Они на моей стороне. Я замечаю в зале незнакомцев,
молодых людей в добротных костюмах. Купер Джексон со своими дружками
расположился на заднем ряду, возле дверей. Зевак в зале мало — человек
пятнадцать. Ничего удивительного — редко кто тратит время на процессы по
гражданским делам.
По прошествии полутора часов, в течение
которых Уикс пояснял, как функционирует сложный механизм муниципального надзора
над страхованием, присяжные откровенно позевывают. Драммонду на это наплевать.
Он из кожи вон лезет, чтобы растянуть процесс, добиться продолжения его и на
следующей неделе. Наконец, ближе к одиннадцати, он отпускает свидетеля, но
утреннее заседание уже угроблено. Мы прерываемся на пятнадцать минут, после
чего наступает мой черед поудить рыбку в мутной воде.
На перекрестном допросе Уикс показывает, что в
настоящее время в штате действует около шестисот страховых компаний, штат
руководимого им департамента состоит из сорока одного служащего, восемнадцать
из которых занимаются непосредственно страховыми полисами. Он с неохотой
признает, что у каждой из шести сотен страховых компаний имеется около десятка
разных форм полисов, а всего в картотеке его ведомства числится таким образом
около шести тысяч вариантов. Не говоря уж о том, что формы эти без конца
модифицируют и изменяют.
