Когортный эффект следует учитывать при оценке снижения способностей, которое наблюдается, когда в исследованиях на тему связи между памятью и старением используется стратегия срезов. Возможно, как группа семидесятилетние участники хуже узнают лица своих школьных друзей, чем сорокалетние. Но есть вероятность, что, если протестировать одних и тех же людей в разные периоды жизни, они не будут демонстрировать таких ухудшений с возрастом.
7
Последствия несовершенства памяти
Авторы мемуаров обычно во многом полагаются на собственную память. Как читатели мы редко ищем причины усомниться в достоверности их рассказов. «Вина детей и ложь отцов» (The Guilt of Sons, the Lies of Fathers) – это мемуары о необычайной отцовской любви и обмане. Они служат хорошей иллюстрацией для того, что происходит, когда мы оглядываемся на свое прошлое. Автор вспоминает:
Я родился в Голливуде в 1937 году. Жил в Редондо-Бич, когда был младенцем, и в Палос-Вердес, когда был маленьким сопливым мальчуганом. В четыре года меня отвезли на восток, в Нью-Йорк, на кабриолете «паккард» с двенадцатицилиндровым двигателем. Отец отправился в Англию служить в Королевских военно-воздушных силах. Я слышал, как по радио говорили про Перл-Харбор – мое второе или третье воспоминание – в трактире Elm Tree в городе Фармингтон, штат Коннектикут.
[85]
Наши самые ранние воспоминания обычно относятся к возрасту четырех или пяти лет. Нам не удается вспомнить более ранние события по той причине, что без знания языка мы, по-видимому, не способны упорядочивать переживаемый опыт и сохранять воспоминания о нем таким образом, чтобы их можно было извлечь.
Как-то вечером, в Нью-Йорке, я сидел в спальне, которую делил со своим братом Тоби. Он плакал, а наши родители спорили о деньгах в соседней комнате, на кухне. Я играл с кубиками, и башенка, которую я построил, упала и ударилась о кухонную дверь. Мой разъяренный отец появился в проеме: он подумал, что я подслушивал. Он плашмя ударил меня ладонью по уху, и я остолбенел от страха и замешательства, так что даже вымолвить ничего не мог. <…> Он стал бить меня по голове, по рукам и ногам, не сжимая кулаков и в отчаянии крича что-то невразумительное. В конце концов я смог найти нужные слова и стал умолять его, чтобы он перестал.
Несмотря на живость, с которой люди рассказывают о событиях из своего прошлого, мы всегда должны учитывать, что их воспоминания могут сильно отличаться от происходившего в действительности. Возможно, отец на самом деле ударил своего сына по уху. А возможно, и нет. Иногда люди начинают верить, будто они видели или слышали то, чего на самом деле никогда не было. Это можно с кристальной ясностью увидеть на примере воспоминаний психолога Жана Пиаже:
Существует также проблема воспоминаний, которые зависят от других людей. Например, одно из моих первых воспоминаний, будь оно правдой, датировалось бы вторым годом моей жизни. Я и сейчас вижу, чрезвычайно ясно, следующую картину, в достоверность которой я верил лет до пятнадцати. Я сидел в коляске, которую моя няня катила по Елисейским Полям, как вдруг какой-то мужчина попытался меня украсть. Я был пристегнут ремнем, который удержал меня в коляске, а моя няня храбро встала между мной и похитителем. Она получила несколько царапин, и я до сих пор смутно припоминаю те, что остались на ее лице. Потом собралась толпа, явился полицейский в коротком плаще и с белой дубинкой, и преступник пустился наутек. Я до сих пор вижу всю эту сцену и даже могу сказать, около какой станции метро это случилось. Когда мне было пятнадцать, моим родителям пришло письмо от нашей бывшей няни, в котором она сообщала, что ее приняли в Армию спасения. Она хотела сознаться в ошибках, совершенных ею в прошлом, и в частности, вернуть наручные часы, которые ей вручили в награду после того происшествия. Она выдумала всю эту историю и подделала царапины. Следовательно, я, еще будучи ребенком, услышал пересказ истории, в которую поверили мои родители, и спроецировал его на свое прошлое в форме визуального воспоминания.
[86]
Автобиографические рассказы известных людей интересны сами по себе, и время от времени из них можно извлечь информацию о техниках и стратегиях, которыми люди пользуются, стараясь вспомнить события своей жизни. Почему так важно понимать, как мы вспоминаем свое прошлое? Воспоминания о прошлом влияют на наше представление о том, какие действия в дальнейшем приведут к благоприятным результатам, а какие – к трагическим. Мы выстраиваем свое будущее, ориентируясь на прошлое. Перефразируя нескольких исследователей памяти, можно сказать, что «те, кто не помнит прошлого, обречены его повторять». Итак, достоверность наших воспоминаний – это основа нашего личностного развития. Понимание того, как именно мы вспоминаем прошлое, поможет нам избежать обмана и начать жить более правдивой жизнью. Мы можем многое узнать от социологов, которые, к счастью, проявляют живой интерес к этой теме.
Воспоминания в деталях
– Да неужели не помнишь? Это было на той вечеринке, когда Джон выставил себя полным идиотом. Он еще пытался жевать искусственный плющ.
– Это на той вечеринке он сажал пуделя в чашу с пуншем?
– Да нет. Не на той. Это было много лет назад. Ты что, правда не помнишь?
С этих «воспоминаний» начинается захватывающая статья о припоминании, написанная психологом из Университета Юты, Мэриголд Линтон. Линтон всегда интересовалась способностями человека к припоминанию событий, происходящих в его жизни. Когда она начала заниматься этой работой, прежде всего у нее возник следующий вопрос: «Где мне найти людей, которых можно будет тестировать долгое время, которые будут надежны, не переедут, которым не наскучит участие в моем исследовании и за которыми удобно будет регулярно наблюдать?» Единственным человеком, удовлетворявшим всем этим требованиям, оказалась она сама. Она и стала единственным объектом исследования.
Каждый день на протяжении шести лет с 1972 по 1977 год Линтон записывала, что с ней происходило. Каждое воспоминание кратко излагалось на отдельной карточке, например, так: «Я ужинаю в ресторане Carton Kitchen; вкусный лобстер» или «Я приземлилась в аэропорту Париж-Орли». На задней стороне каждой карточки она подписывала дату, а затем ставила событию оценку с учетом его важности, эмоциональной насыщенности или неожиданности. К 1977 году она заполнила более пяти тысяч карточек.
Каждый месяц она проверяла свою память. Случайным образом выбрав из папки около 150 карточек, она зачитывала свои записи. Любому из выбранных воспоминаний могло быть от одного дня до шести лет, и, зачитывая каждое из них, она пыталась максимально быстро вспомнить, когда произошло это событие. Линтон основывалась на предположении, что чем больше у нее будет информации о событии и о его контексте, тем точнее она сможет его датировать. Каждый месяц она проводила от восьми до двенадцати часов, проверяя свою память таким образом.
