Ведь обычно тот факт, что существует множество философских систем и что эти системы не согласуются друг с другом, вызывает два типа реакции — скептическую и догматическую.
Скептицизм говорит примерно следующее: испокон веков различные философские системы ведут между собой непримиримую борьбу, но им так и не удается прийти к согласию по поводу истины. Само это многоголосие говорит о том, что философия не является точной наукой, что это в высшей степени неопределенная дисциплина, потому что она не может выработать некую истинную позицию, которая по определению должна быть только одна. А коль скоро существуют разные мировоззрения и им не удается прийти к единству, следует допустить, что никто не может серьезно утверждать, будто у него есть истинный ответ на те вопросы, которые мы ставим перед собой относительно познания, этики или спасения. В таком случае всякая философия — это всего лишь сотрясание воздуха.
Догматизм говорит совершенно противоположное: конечно, существует много различных мировоззрений, но мое мировоззрение или, по крайней мере, то, которое я принимаю, является, безусловно, более истинным и правильным, чем остальные, составляющие в конечном счете лишь череду заблуждений. Сколько раз мне приходилось слышать от сторонников Спинозы, что философия Канта — это полный бред, а от кантианцев — что само построение системы Спинозы абсурдно!
Уставший от всех этих старых споров, истощенный релятивизмом, чувствующий свою вину при воспоминаниях о собственном империализме, современный демократический дух охотно занимает компромиссные позиции, которые во имя заботы об «уважении различий» оперируют достаточно вялыми понятиями: «терпение», «диалог», «забота о другом человеке» и т. д., в которых порой непросто найти какой-то конкретный смысл.
Понятие расширенного мышления предполагает иной путь.
Отказываясь выбирать между показным плюрализмом и отречением от своих убеждений, оно предлагает нам искать в других мировоззрениях что-то такое, благодаря чему их можно было бы понять и, если нужно, взять из них что-то для себя самого.
Однажды мы с Андре Конт-Спонвилем, философом-материалистом и моим другом, которого я высоко ценю, писали книгу. Нас все отличает друг от друга: мы примерно одного возраста и вполне могли бы быть соперниками. В политическом отношении Андре близок к коммунизму, я — к правым республиканцам и голлизму. В философском отношении он черпает вдохновение у Спинозы и в мудрости Востока, я же — у Канта и в христианстве. Мы встретились и, вместо того чтобы возненавидеть друг друга, стали друг другу доверять, то есть отбросили предубеждения о том, что другой неправ, пытаясь всеми силами понять, что привлекает каждого из нас в том или ином мировоззрении.
Благодаря Андре я осознал величие стоицизма, буддизма, спинозизма — всех тех учений, которые призывают нас «чуть меньше надеяться и чуть больше любить». Я понял, насколько тяжесть прошлого и будущего может испортить для нас вкус настоящего. Мне даже стал больше нравиться Ницше с его учением о невинности становления. Я не стал материалистом, но я не могу больше обходиться без материализма, чтобы описывать и мыслить некоторые формы человеческого опыта. Короче говоря, я думаю, что мне удалось расширить свои горизонты.
Всякая великая философия излагает в виде рассуждений некий фундаментальный опыт человечества, как всякое великое произведение искусства или литературы выражает в чувственных формах возможности человека. Уважение к другому человеку не исключает личного выбора. Как раз наоборот, на мой взгляд, такой выбор является его непременным условием.
Литература
Конечно, я мог бы поступить так, как это делают в университетах. Первый час занятия был бы посвящен конспектированию обширной библиографии, включающей порядка пятидесяти названий или даже больше, начиная с Платона и заканчивая Ницше, а также важнейшие комментарии к этим произведениям, и все это нужно было бы прочитать до конца года. Печально, но это не имеет почти никакого смысла, а сегодня и еще меньше, чем вчера, ведь в интернете ты за несколько секунд можешь найти какую угодно библиографию для какого угодно автора. Поэтому я предпочитаю дать тебе совсем крохотный список книг, указав лишь те, которые ты теперь без труда сможешь прочесть сам и с которых действительно имеет смысл начать знакомство с философией. И, честно говоря, тут уже есть чем заняться…
[98]
Адо П. Что такое античная философия? [1995] / Пер. В. Гайдамак. М.: Изд-во гуманитарной литературы, 1999.
Кант И. Основы метафизики нравственности [1785] / Пер. Л. Д. Б. // Кант И. Соч. В 6 т. Т. 4. Ч. 1. М.: Мысль, 1965.
Ницше Ф. Сумерки идолов [1888] / Пер. Н. Полилова // Ницше Ф. Соч. В 13 т. Т. 6. М.: Культурная революция, 2009.
Руссо Ж.-Ж. Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми [1755] / Пер. А. Хаютина // Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М.: Наука, 1969.
Сартр Ж.-П. Экзистенциализм — это гуманизм [1946] / Пер. А. Санина // Сумерки богов. М.: Политиздат, 1989.
Хайдеггер М. Преодоление метафизики [1954] / Пер. В. Бибихина // Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Прогресс, 1993.
Хайдеггер М. Что такое метафизика? [1929] / Пер. В. Бибихина // Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Прогресс, 1993.
Comte-Sponville A. Le Bonheur, désespérément. Paris: Éditions 84, 2003.
