Ухудшение ирригации в Саваде
Если не брать в расчет истощение политического ресурса лояльности подданных халифату, после аль-Мамуна Багдад стал терять экономический фундамент своего центрального политического и культурного положения. В долгосрочной перспективе экономический спад стал для абсолютизма как минимум столь же фатальным, как и политический крах, с которым он неизбежно был связан.
Богатый сельскохозяйственный регион Месопотамии, Савад, стал приносить меньше доходов не только правительству, но и в абсолютных величинах. Как минимум в бассейне Дияли (на ближайшей к Багдаду территории) это отчасти произошло в силу комплекса причин, неподвластных правительству. Уровень земной поверхности, по-видимому, поднимался таким образом, что течение Дияли ускорилось и скорость периодически превышала критическую отметку: вместо того чтобы время от времени заводнять берега и откладывать ил, река начала вымывать их и понижаться по отношению к берегам. Высокие берега, образованные илом, сползшие к воде, раньше представляли собой довольно легкую инженерную задачу для тех, кто хотел понемногу изменить течение реки посредством ирригации. Но когда дно опустилось существенно ниже уровня долины, возникла необходимость что-то предпринять, а не просто держаться подальше от крутых берегов. Во-первых, инженеры вынуждены были изменить направления каналов по более дорогостоящим схемам (в конечном итоге они даже пытались вымостить дно реки, чтобы предотвратить дальнейшее вымывание). Но несмотря на повышенные вложения, пригодных к возделыванию земель оставалось вс меньше.
Однако эти геологические изменения (вероятно, не ограничившиеся одной только Диялей) — еще не все. При той интенсивной ирригации, которая предпринималась как минимум со времен Ануширвана, почти наверняка огромные участки Савада начали засаливаться — плохой дренаж привел к постоянному повышению уровня грунтовых вод до того момента, когда их соль начинала губительно воздействовать на корни растений. Только длительный процесс восстановления мог обеспечить нормальный дренаж таким землям. В любом случае, к началу X века Савад приносил гораздо меньше доходов, чем поколение назад. Наконец, настал момент, когда процесс упадка стал самоускоряться. Военные конфликты, уже сами по себе результат сокращения ресурсов правительства, которое не желало отказываться от высоких трат на содержание двора, подстегнули развитие факторов, послуживших им причиной после того, как в 937 г. во время столкновения войск враждующих партий был поврежден крупный канал Нахраван, его долго не могли восстановить. Так или иначе, инженеры перестали пытаться поддерживать сельское хозяйство на прежнем уровне. Наступило время, когда содержание Савада приносило все меньше доходов и уже не окупало необходимых вложений.
В подобных обстоятельствах даже гражданские чиновники могли прекратить попытки соблюдать административные стандарты. А как только началась деморализация, неизбежно возникшие проблемы только усугубились из-за того, что чиновники стали снижать планку приемлемости поведения. Коррупция, всегда представляющая опасность, только усилилась.
Но после того, как политическая и общественная структура Савада попала в зависимость от Багдада и других крупных городов, возникла необходимость во вмешательстве центра с целью не допустить упадка сельского хозяйства в регионе ниже того уровня, который обеспечивала менее централизованная ирригация до прихода к власти Сасанидов. Местная инициатива уже не могла восстановить хотя бы умеренное благосостояние, так как землю контролировали города, или она легко попадала в руки пасторалистов — единственных, кто обладал ресурсами племенной социальной структуры и кочевого образа жизни, дававшими им возможность противостоять давлению городов. В последующие века Савад не являлся одним из главных источников централизованных доходов в регионе, способным дать правительству, которое его контролировало, достаточно ресурсов, чтобы пережить восстания и другие катаклизмы в империи. Но альтернативной финансовой опоры того же порядка для централизованной бюрократической империи не существовало. Чтобы выжить, она должна была найти более общую экономическую основу продления своей власти. Проблема религиозной легитимности все больше осложнялась проблемой финансового выживания; а политический кризис доверия, подорвавший и деморализовавший центральную власть, в свою очередь, лишь усугубил экономические трудности.
Кризис халифатского абсолютизма
Следующий халиф после аль-Ватика, аль-Мутаваккиль (847–861 гг.), изменил религиозную политику аль-Мамуна и аль-Мутасима, но не сумел привести империю обратно не только к неопределенности, но и могуществу времен ар-Рашида. К моменту его восшествия на престол тюркские войска уже поняли, что не только они зависят от халифа, но и халиф от них. Халифы пытались компенсировать это, введя в состав своей армии несколько разных этнических элементов, и их внутреннее соперничество друг с другом помогало держать под контролем все войско. Тюрков настроили враждебно по отношению к рабам-не-грам и воинам, набранным из западных провинций. Но если это войско было социально автономным, то его сила зависела от того, какая группа внутри него обретала доминирующее положение. Такая группа могла подчинить халифа своей воле, не боясь вмешательства со стороны, как только ей удастся приструнить своих конкурентов-военных. Попытка халифа разделять и властвовать давала лишь краткосрочные результаты, но при любом серьезном кризисе начинались бесконтрольные и разрушительные стычки разных группировок, из-за чего командиры испытывали все меньше желания поступать ответственно.
Халифы Аббасиды, 833–945 гг.
Аль-Мутаваккиль занял трон, прежде всего, по желанию тюркских охранников. Его частная жизнь была полна тривиальных сумасбродств и жестоких поступков, часть которых, несомненно, явилась источником вдохновения поэтов и художников — в идеале в этом и состояла одна из функций монарха, но которые в данном случае возобладали над проявлениями монаршей ответственности. (Устраивая один из приемов, он приказал, чтобы все вокруг было желтым: на гостях желтые одежды, у танцовщиц — светлые волосы, еда — желтого цвета и на золотых блюдах, даже воду в ручье пришлось окрасить шафраном. Кто-то неверно рассчитал количество шафрана, необходимого для окрашивания до тех пор, пока халиф не опьянеет и не перестанет замечать; поэтому, когда шафран закончился, пришлось окунать в воду дорогостоящие красящие вещества, чтобы поддерживать желтизну цвета.) Его общественная политика была отдана на откуп самым фанатичным хадиситам, которые, с одной стороны, радовались тому, что халиф перестал пытаться контролировать суннитских улемов, а с другой — инициировали активное преследование своих оппонентов. Мутазилиты впали в немилость, но не более. Однако шиитские храмы были уничтожены. В соответствии с доктриной о том, что зимми не могут строить новые храмы после завоевания, пошли под снос многие только что выстроенные церкви и синагоги.
