Монгольские государства (1258–1370)
На мусульманских территориях были созданы три главных монгольских государства. Потомки Хулагу правили в долине Тигра и Евфрата и на большей части Иранского нагорья, будучи также сюзеренами сельджуков Анатолии, а затем, на какое-то время, таких менее значимых государств, как Османское на границе с Константинополем (но оставив Сирию мамлюкам Египта). Их называли ильханами, как представителей — пока они не приняли мусульманство — верховного монгольского хана в Китае; их столицей была Мерага в Азербайджане. Вторым монгольским образованием, враждебным по отношению к верховному хану в Китае и к другим монгольским династиям, признававшим его господство, была держава монголов-чагатаев в бассейне Сырдарьи и Амударьи, в степях Семиречья к северо-востоку от них и в Кабульских горах, которая вскоре стала контролировать и Пенджаб. Третьим монгольским государством была так называемая Золотая Орда (изначально — Голубая Орда
[292]) с центром в бассейне Волги; впоследствии она расширила свое влияние дальше на запад и долго держала в подчинении христианских русских князей. Четвертое прочное монгольское государство к западу от Монголии, Белая Орда (в бассейне Иртыша), в конечном счете, подобно трем другим, обратилось в ислам. Однако главная монгольская империя, правившая всем востоком от Монголии и Китая, почти не имела прямого влияния на историю мусульманства.
Монгольские правители всех областей могли быть заинтересованы в восстановлении разрушенной экономики, но нигде этот интерес не был таким острым, как во владениях ильханов. Сразу после захвата своих территорий Хулагу выбрал прекрасных администраторов и восстановил применявшуюся до этого систему. Правителем Багдада и всей нижней части Месопотамской равнины — подвергшейся самым жестоким разрушениям в результате его же собственных походов, которые, если не считать вышесказанного, представляли собой триумфальный марш ревностных вассалов — он назначил (в 1259 г.) мусульманского ученого, Ата-Мелика Джувайни (он принадлежал к старому чиновничьему роду из Хорасана, и его отец уже служил при монгольских правителях, а сам он обучался в налоговом диване). Он приказал вырыть длинный канал вдоль Евфрата и основал на его берегах сто пятьдесят деревень; да и в целом уделял много сил восстановлению сельского хозяйства в своих провинциях, надеясь привести их к еще большему расцвету, чем прежде. Он покровительствовал другим литераторам, но и сам (дважды посетив Монголию) написал весьма полезную книгу по истории монгольских завоеваний на фарси. Между тем брат Ата-Мелика дорос до должности главного министра во всем ильханате (в 1262 г.) и назначил своих сыновей на посты правителей нескольких областей. У него были общие с Ата-Меликом интересы, и он пользовался известностью как защитник мусульман в спорах, которые возникали иногда между мусульманами и представителями бывших общин зимми, которым при монголах-язычниках иногда отдавалось предпочтение.
Купол над развалинами Марагинской обсерватории в современном Иране
Несколько ильханов также активно оказывали покровительство литературе. Монгольская знать была знаменита своими попойками и склоками даже в сравнении с другими военными дворами, но многие из них тоже озадачивались серьезными вопросами. В их государствах все религиозные традиции могли рассчитывать на терпимое отношение и даже некоторое покровительство. Буддизм, особенно в интерпретации тибетских лам, был наиболее популярен у самих монголов (они смешивали свой буддизм с «шаманской» языческой практикой из древней монгольской традиции), и буддистские монахи в большом количестве встречались на всей территории нескольких монгольских государств. Кое-то из монголов примкнул к несторианству — религиозному учению, весьма распространенному тогда в Центральной Евразии; а через какое-то время часть приняла суннитский или шиитский ислам, хотя и не отказываясь от ритуалов, включенных в Ясу (которые противоречили шариату). Но их мировоззрение могло быть таким же широким, как горизонты их бескрайней империи, и (между пьяными драками) многие монголы интересовались историей и естественными науками, независимо от своей религиозной принадлежности. При Хулагу и его преемниках Мерага (Азербайджан), где в 1259 г. была открыта превосходно оборудованная лаборатория, которая стала важнейшим центром изучения астрономии — пожалуй, во всем мире. Ученые мужи со всего полушария получали радушный прием при дворе ильханов, и там мусульманские ученые обменивались информацией и мнениями о ней, что оказало влияние (как мы увидим ниже) на такие разнообразные области, как астрономия, история и мистицизм. Китайские администраторы и инженеры прибыли вместе с монголами с самого начала, и авторитет китайской традиции, разумеется, был особенно высок; в какой-то момент китайская практика использования бумажных денег, которую монголы успешно переняли в Китае, была введена в Иране, но потерпела там полное фиаско. Китайцам особенно подражали в искусстве, поскольку их эстетическая утонченность не знала себе равных. С другой стороны, собственно исламские исследования в какой-то период получали меньше внимания покровителей.
Три ведущих монгольских государства быстро стали соперничать друг с другом, ссорясь из-за пограничных территорий в верховьях Амударьи (между чагатаями и ильханами) и в Кавказском регионе (между Золотой Ордой и ильханами). Почти с самого начала они стали противоречить друг другу во внешней политике. Так, пока мусульманский Египет являлся главным врагом государства ильханов, Золотая Орда стимулировала торговое и политическое взаимодействие с ним; в свою очередь, она была недружелюбно настроена по отношению к силам латинян в Средиземном море, с которыми ильхан Абака (1265–1282) пытался заключить союз. Подобная политика привела к исчезновению какого бы то ни было ощущения всеобщей монгольской сплоченности, что почти не имело политического значения после смерти (в 1294 г.) племянника Хулагу Хубилая, признаваемого большинством монголов великим ханом Монголии и Китая. (В 1305 г. все монгольские государства еще совещались друг с другом, но не более того.) Каждое государство все острее ощущало необходимость выработать собственный политический фундамент на интересах и высокой культуре своего региона.
Реконструкция лица Тимура по его черепу; выполненная М. М. Герасимовым
Поскольку большинство привилегированных и образованных классов в каждом государстве были мусульманами, все больше монголов обращалось к исламу как к религии цивилизации, а те, кто уже принял ислам, образовывали в своем государстве отдельную группировку. Поскольку господство мусульманской группировки означало бы, что государство придерживается политики, ориентированной на регионы, из солидарности с местным мусульманским населением и в ущерб политике, связанной с чувством всемонгольского единства, религиозная принадлежность потенциально имела самые серьезные политические последствия.
