Во времена мамлюков Египет и Каир в частности стали центром всей зоны исламской культуры, где продолжали пользоваться арабским и мало обращались к персидской культуре, и египетские литераторы играли более важную роль в исламском мире, чем прежде. Несмотря на заметное снижение уровня сельскохозяйственного процветания в поздний период правления мамлюков, это было время расцвета Каира. Сила и эстетические пристрастия мамлюков увековечены в каирских мечетях, большинство которых датируется именно этим временем. Вместо более дешевых материалов, прежде применявшихся чаще, они предпочитали строить из камня, и их архитекторы сформировали яркую традицию правильно организованных массивных форм — в какой-то период даже излюбленным арабескам почти не позволялось портить монументальность линий. Они восхищались рыцарскими традициями — в геральдических символах личной доблести, в ловкости наездников, в принципах благородства, проявляемых во время непрерывных междоусобных войн. Как часто бывало с рыцарями, жертвами таких действий становились гражданские правители: в Каире их презирали и преждевременно сгоняли с престола.
В конце концов это стоило мамлюкам их хваленой суверенной власти. Презрительно относясь к применению огнестрельного оружия (в то время — оружия пехоты) как недостойного истинного кавалериста, они оставили его корпусам презренных рабов-негров и не позволяли султанам вкладывать в него много средств. Наконец, их одолела (в 1517 г.) полевая артиллерия анатолийских турок. Затем Египет перешел к османским туркам, но некоторые группы мамлюков еще долго существовали как местная военная аристократия, подчиненная верховной власти.
Делийский султанат: завоевание Индии
Делийский султанат, который основали гази из Афганских гор за пределами Пенджаба, в долине Ганга в начале XIII в., успешно отражал атаки монголов и был вознагражден в сфере своей исламской культуры притоком множества ученых, бежавших от монголов-язычников. Подобно правительству мамлюков в Каире, Делийский султанат вырос из традиции воинов-рабов. Он тоже прекрасно осознавал присутствие монголов, но не имел опыта кочевых скотоводческих институтов и не разделял новых принципов управления, введенных монголами. Как при первом завоевании долины Ганга, так и теперь, именно эффективность, с которой мусульмане в период мобильности и децентрализации дополняли индуистское общество с его все более отчетливым делением на касты, дала им возможность стать, по сути, правящей кастой во всем регионе, очень открытой и космополитичной. (Мы обсудим происходившее тогда в главе IV, «Экспансия ислама».)
Тимур принимает решение вторгнуться в Грузию. Средневековая индийская миниатюра
Будучи краем, куда съезжались мусульманские искатели приключений и беженцы от монгольского ига, Делийский султанат быстро приобрел не только отличную мусульманскую армию, но и многочисленных культурных деятелей, прибывших вместе с воинами. Мусульманские купцы, разумеется, везли товары, к которым привыкли люди из Ирана и бассейна Амударьи, и пользовались особой благосклонностью. Суфии из разряда искателей приключений, приезжавшие в Индию, могли получить высокий пост в качестве духовной поддержки исламу в обществе, готовом принять любого жителя мусульманских земель. Два из них стали основателями двух главных суфийских тарикатов Индии (сухравардиия и чиштийя). Персидская поэзия ценилась высоко, и поэты из самого Ирана получали здесь благодарную аудиторию и особые почести.
К концу XIII в. ислам прочно, хоть и не абсолютно, утвердил свои позиции на всей территории бассейна Ганга, на востоке до самой Бенгалии, где независимый мусульманский султанат не встретил существенного противоборства со стороны индуистской оппозиции, даже когда он вступал в открытый конфликт с властями Дели. В горах по обе стороны индуистская каста, правившая там уже несколько веков (и впоследствии названная раджпутами), нашла семьи, способные удержать местные крепости и вернуть относительную независимость, когда мусульманская власть совсем ослабела. Но равнины, где земледелие приносило наибольшие плоды, по большей части признавали превосходство мусульман. Ни одна местная правящая каста не обладала достаточной силой, чтобы проверить, так ли это.
Между тем первоначальный характер султаната, как политическое выражение небольшой тюркской военной олигархии, стал меняться. Огромная притягательность мусульманских общин, на развитие и поддержку которых должно было опираться мусульманское правительство, состояла в безграничных социальных возможностях, предлагаемых ими. Тюркская олигархия с ее строгим предпочтением тюрков ограничила эти возможности в сфере управления государством. Это, вероятно, годилось для того, чтобы сохранить преданность вновь пребывавших воинов-гази, но не для того, чтобы удержать мусульманское влияние, когда оно достигло определенной глубины и устойчивости. Но третий из великих султанов Дели, Балбан (правил ок. 1249–1287, хотя официально правление началось только в 1266 г.), настаивал на обуздании тюркской знати и на монархическом принципе правления, причем весьма успешно. Возможно, его задачу облегчало то, что он фанатично стремился запретить всем, кто не был истинным тюрком, занимать любые высокие посты (сам он, как и первые два султана, начал жизнь с того, что стал тюркским рабом). Однако с концентрации власти в руках султана основание считать тюркскую аристократию исключительной было утрачено. Более того, после того как монголы упрочили свои позиции на севере, в Индии больше не продавались новые тюркские рабы. Некомпетентные потомки Балбана, которые сменили его на троне, несколько лет дискредитировали себя, а вместе с собой и всю чисто тюркскую политику.
Новые возможности султаната стали обретать очертания в течение нескольких лет после смерти Балбана. Несмотря на постоянную монгольскую угрозу с северо-запада, султанат продолжал расширяться, включив в себя всю Индию. Это удалось осуществить при двух энергичных и эксцентричных правителях. Аляддин Хильджи, сам не будучи тюрком в понимании Балбана, в качестве эмира одной из провинций предпринял набеги на юг в Мальву и даже через Виндийские горы в Декан еще до захвата им трона (путем предательства). В его правление (1296–1316) большая часть гористой местности к югу от долины Ганга была подчинена Дели, и его заместитель осуществил длительный поход (1307–1311) на юг до самого Мадурая в Тамилнаду (на южной оконечности полуострова), требуя даров и обещания ежегодно платить дань с большинства индийский правителей. Аляддин прекрасно справился с ролью великого монарха: он жестко регулировал жизнь своих главных командиров, которым почти не позволялось пить вино (хотя во всех других отношениях Аляддин не обращал на улемов никакого внимания), и которые жили в постоянном страхе перед агентами правителя (любой сильный военный правитель всегда засылал таких агентов в дома своих офицеров, но Аляддин, старый конспиратор, особенно их ценил). Что еще важнее, он чрезвычайно жестко регулировал рынок в столице, навязав строгие ценовые ограничения на продукты питания, продаваемые его воинам.
