После того как Надир-шах сверг последнего Сефевида и из регента превратился в падишаха, самые ревностные шииты стали воспринимать его как нарушителя всех установленных законов. Несомненно, религиозная политика Надир-шаха и, главным образом, его свирепость подорвали его авторитет. В итоге к концу своего правления он столкнулся с многочисленными восстаниями, которые пробудили в нем еще большую жестокость. В конце концов, когда в 1748 году Надир-шах был убит, его семья оставалась у власти лишь несколько месяцев.
Однако возрождение Сефевидов под предводительством всеми любимого военачальника из Шираза, Карим-хана Зенда, потерпело неудачу. В самом Исфахане его движение встретило сопротивление. В то время как в остальных частях Иранского нагорья, а именно в Кандагаре, Кабуле (где вновь окрепло движение афганцев), а также в Тегеране (недалеко от старого города Рей) в самом центре Западного Ирана лидеры военных племенных сообществ установили собственное независимое правление. В 1753 году Карим-хан Зенд отверг претензии Сефевидов исправлял империей от своего имени до 1779 года. Его потомков вскоре сместила племенная династия Каджаров с центром в Тегеране. Ее основатель (речь идет о Ага-Мухаммед-шахе Каджаре) в детстве был оскоплен при дворе Зендов, и с возрастом его увечье вылилось в неконтролируемую жестокость. Известны случаи, когда он ослепил жителей Кирмана или приказал сложить башню из черепов. К 1774 году он создал государство в Западном Иране, которое по своей мощи и авторитету было достойным наследником традиций Сефевидов. Затем его войска разорили Кавказ и прилегающую к ниму часть Хорасана. Однако им не удалось занять ни Герат, ни Багдад. После его смерти в 1797 г. развитие Каджарского государства остановилось.
Существуют определенные факты, доказывающие, что к концу XVIII века население Ирана катастрофически сократилось
[395]. Так, например, население огромной метрополии Исфахана сократилось вдвое, до 200 тыс. человек. Следующий по величине город Герат населяло 100 тыс. жителей. Как и во многих других странах, причиной массовой убыли населения в XVIII веке были не эпидемии. У жителей Ирана, как и у большинства людей в мире, к тому времени уже развился иммунитет, сравнимый с современным. Настоящей причиной сокращения населения были войны и голод, вызванный разорительными военными кампаниями. В пригородах крупных центров целые деревни стояли пустыми. Между тем, хоть и в ограниченном масштабе, продолжала активно развиваться торговля. Купцы при необходимости лично чинили и приводили в порядок дороги. Промышленность в Исфахане, Йезде и других ремесленных центрах продолжала развиваться, и их продукция даже экспортировалась на запад (хотя чаще товары импортировались из Индии, чем отправлялись туда).
Во времена взлета Каджаров европейское присутствие играло немаловажную роль. Особое значение приобрели товары, импортируемые с Запада и из России. Западное культурное влияние достигло самого высокого уровня. Европейские врачи считались специалистами высшей квалификации. А европейские посольства уже во времена Наполеона и англофранцузского соперничества находились в центре международной политики. Статус этих посольств был напрямую связан с иранским монархом. Как в свое время османы, каджары в XIX веке попытались восстановить в государстве центральный абсолютизм.
В разгар событий шиитское сознание тоже не оставалось неподвижным. Самой знаменательной фигурой среди шиитов-двунадесятников в конце XVIII века стал шейх Ахмед аль-Ахсаи (ум. в 1826 г.) из Восточной Аравии. В священных городах Ирака он проповедовал идею о светлом будущем человечества. По-видимому, он принадлежал к ахбаритской школе, которая отрицала усули. Ахбариты выступали против сложных юридических построений усули, считая, что они узурпировали прямую власть имамов. Следуя философии Муллы Садры, которого он очень почитал, Ахсаи духовно возвысил роль шиитских имамов. Исфаханская школа всегда подчеркивала метафизическое положение Имамата. Они полагали, что теперь тщательное его изучение поможет человечеству постичь Истину. В результате произошло обновление шиитского хилиазма (побочное течение в рамках основного шиитского движения), который обрел новую высококультурную форму.
Самый лучший ученик Ахсаи, Сайид Казим Рашти (1759–1843 гг.), утверждал, что пророки, имамы и представители имамов являлись носителями божественной воли, они учили нормам, которые приведут человечество к совершенству (концепция, схожая с теорией Валиаллы). Основная задача Сокрытого Имама заключается в моральном совершенствовании людей (через его представителей). Нормы шариата должны проявляться не внешне, а стать составной частью внутреннего мира каждого человека, что приведет к замене видимого законопослушания на истинную духовность. И люди смогут напрямую следовать воле Господа, а не просто выполнять предписанные нормы. Последователи Ахсаи сформировали свою школу фикха — «Шейхийя» (получившую особенную популярность в Азербайджане), независимую ни от усулитов, ни от ахбаритов. Это новое керигматическое течение шариата, в отличие от движения Валиаллы, было скорее теоретическим, но таким же реформистским. Завоевав популярность в центральных землях ислама, оно выглядело довольно оптимистичным, несмотря на тяжелую судьбу приверженцев шиизма.
Янычар. Западноевропейская гравюра XVIII в.
В это время узбекские княжества в бассейнах Сырдарьи и Амударьи также испытывали политические трудности, поэтому у них не было возможности вмешаться и в без того запутанную ситуацию в Иране. Независимые мусульманские правительства были созданы в Хиве, столице Хорезма; в Бухаре, чей хан правил в долине Зарафшана; в Коканде, расположенном восточнее в горах. Одновременно участие этих земель в международной торговле резко сократилось. Причиной тому были новые морские пути, из-за которых наземная торговля местного масштаба утратила свою значимость. Огромное влияние в Центральной и Северной Евразии приобретала Россия. Однако главным направлением ее экономической экспансии были северные леса. Поскольку торговля не расширялась дальше на юг, она утратила свои космополитические качества и стала локальной.
Несмотря на крупные суннитские центры, располагавшиеся в Бухаре, жители бассейнов Сырдарьи и Амударьи были изолированы от основных мусульманских и мировых событий. Они рассматривали другие регионы только как источник шиитских и христианских (русских) рабов и не старались расширить свою торговлю (впрочем, как и их конкуренты из Магриба). Мусульманские державы, еще не уничтоженные Российской империей, не проявляли особой инициативы. В середине 1700-х даже Китайская империя вполне могла завоевать мусульманские государства в Кашгаре, на западе Таримской впадины. В итоге, когда Российская и Китайская империи поделили между собой северные мусульманские земли, им было оказано только местное сопротивление. И только к концу столетия подавленные русским гнетом поволжские мусульмане сумели восстановить свою экономику и оживить северные регионы исламского мира. Однако теперь экономическая политика была большей частью ориентирована не на мусульманские земли, а на новый Запад.
