На социальном уровне подобное мировоззрение оказало положительное влияние на историческую оценку событий. Все происходящее было необратимо и как на личностном, так и на общественном уровне, определяло всю дальнейшую историю. О замкнутом круге перерождений, в который попадали как боги, так и люди, не могло быть и речи. Существование мира и ход истории определялись единственным Богом, который являлся воплощением собственной воли и справедливости. Он был выше как законов природы, так и их исключений. Ход событий не является волей случая, а Его велением. Бог — главное действующее лицо во вселенском спектакле, Он определяет и его начало, и конец. Причем концом станет триумф Господа. В маздейской традиции Бог в определенной мере ограничен в действиях своим антиподом, создателем зла. В авраамической традиции подобный антипод, дьявол, обладает меньшими возможностями. Однако в обеих традициях данные антигерои никогда не приобретали вселенский статус и не удостаивались всеобщего поклонения. Следовательно, эти религии можно назвать «монотеистическими», поскольку в них почитается единый всемогущий бог. Стоит отметить, что существуют побочные течения, направленные на почитание различных ангелов и святых, но все они (в своей основе) подчиняются единому изначальному культу.
Одна жизнь, в ходе которой совершается выбор; один всемогущий Господь, и одно праведное общество. Для утверждения нравственной сути природы необходимы все эти три аспекта. С установлением справедливости возвысятся и те люди, которые следовали праведным путем. Может показаться, что племенное и прародительское наследие доосевого времени трансформировалось в монотеистические традиции, которые обязывают нести социальную и историческую ответственность.
Так, иудеи считали себя избранным народом и несли в себе мудрость Господа. Каждый, кто не разделяет эту мудрость и отстраняется от общества, идущего праведным путем, непосредственно предает завет с Богом. Народ, верующий в Ахура Мазду, помогает Ему очистить этот мир от зла. Все, кто остаются в стороне, также считаются предателями. Культы старых богов природы трансформировались и даже были ликвидированы новым этическим и историческим Богом. Разница состояла в том, что в новых культах использовались неосязаемые символы Всевышнего, например огонь. А старые традиции создавали плотские образы, в которых воплощались божества видимого мира. В новых культах истинным символом и воплощением божественного присутствия является само общество. Монотеизм определяется поклонением одному Богу, эта религия начала играть ведущую роль в мировой истории, когда ее последователи сформировали единый народ.
Однако стоит учитывать, что данной монотеистической схеме можно придать разную степень народности. Начнем с того, что идеал справедливости интерпретируется в гармонии с аристократическим социальным порядком. Например, при официальном зороастризме в Сасанидской империи сельское хозяйство было самым почетным занятием. Однако высшим социальным классом являлись только поместные землевладельцы, которые финансово зависели от земли и могли обеспечить военную защиту. Хотя в принципе крестьяне являлись более уважаемым классом, чем торговцы или ремесленники. Но они не были знатью и не определяли нормы религии. Эти функции выполняли высшие наследственные аристократические классы священников. Именно священники вместе с поместными землевладельцами, которые обеспечивали военную силу, играли одну из важнейших ролей во вселенском спектакле.
Однако Макс Вебер защищал точку зрения, что религия, отвечающая этическим требованиям к божественному, была связана скорее с торговым классом, нежели с земледельческим, для которого в первую очередь была важна смена сезонов
[47]. Стремление пророков к законности, которое, возможно, изначально подкреплялось аграрными требованиями, можно растолковать с позиции ведения торговли и контрактов. С подобной точки зрения это явление скорее относилось к рыночной культуре, чем к поклонению божествам природы, у которых издревле люди просили плодородия и вселенского порядка. Монотеистический аспект маздакитстской традиции постоянно находился под угрозой из-за компромисса, который необходимо было искать с высшими социальными слоями. Сасанидская государственная религия никогда не сводилась к одному-единственному верованию. Это произошло при формировании народной ориентации у коммерческих элементов, что стало отличительной чертой в общей схеме ирано-семитской конфессиональной религии. Именно этот элемент наиболее резко выделялся на фоне аграрной культуры. Монотеистическое понятие этического Бога, зародившееся в городской культуре, в основном акцентировалось на межличностном морализме. При этом оно резко контрастировало с симпатическими ритуалами и даже магией, которые присутствовали в культах богов природы.
Руины сасанидской крепости Гхалье-дохтар в Фарсе, Иран. Современное фото
В иудаизме и родственных традициях, где торговцы занимали более высокие позиции нежели в маздакитстской традиции, новые социальные понятия бросали вызов установленному порядку. Эти понятия в первую очередь сводились к эгалитарному правосудию, к рыночной культуре, где каждый человек был равен перед законом. Стоит отметить, что данное равенство, учитывая изначально разные природные возможности людей, все равно сводилось к определенному виду социальной иерархии. Требование более радикального эгалитарного правосудия, которое является неотъемлемой частью социального равенства, исходило не только от торговцев. Необходимо заметить, что купцы сами впоследствии сформировали привилегированный класс. Некоторые авраамические традиции (и даже религиозные традиции Ойкумены, имеющие абсолютно разные основы) повлияли на чувство равенства и самоопределения более низких социальных слоев. За несколько веков традиции в рамках каждой ирано-семитской религии развивались и формировали все новые и новые понятия, в которых подчеркивались эгалитарное правосудие и его практическое применение. Однако в целом все религиозные лидеры нашли способы, как можно, используя вторичные модификации, приспособиться к существующему социальному порядку. Любая вина в то время расценивалась как неоправданная привилегия, а удача должна была сопровождаться благотворительностью и благородными поступками. В то же время социальная несправедливость представляла собой спорный вопрос, который необходимо было урегулировать или даже в конечном счете ликвидировать, чтобы установить космический порядок.
Народный характер
Народный дух рынка эффективно воплотился в пророческой этике, направленной на личную нравственность. То есть акцент делается на справедливости и равенстве в межличностных отношениях. Причем даже в ущерб иным культурным ценностям, например творческим, или тем, которые поддерживают привилегированные классы. Средний человек должен быть честным, и его долгом является создание полезных, а не декоративных вещей. Правильный человек помогает другим и самому себе в повседневной жизни, а не старается усложнить ее. Аристократы имеют возможность помочь тем, кто обладает предпринимательской жилкой, талантом и особым вкусом. Они могут оценить исключительные достижения в сферах, требующих особого мастерства и таланта. Аристократам необходимо осознать свое отличие и научиться ценить других, в особенности просвещенное священничество. Что касается торговцев, то они не представляют грубое крестьянство, это сословие обладает своей высокой культурой. Тем не менее они не могут спокойно воспринимать свое относительно привилегированное положение и возможность щедро покровительствовать искусствам. Их культура должна представлять собой совершенное исполнение общих обязанностей.
