Османские войска в Иерусалиме. Фото нач. XX в.
После свержения Абдул-Хамида перед османскими тюрками особенно остро возникла проблема общего отношения к современному Западу. Кто же такие турки? Являются ли они мусульманами, европейцами, или могут являться и теми, и другими одновременно? Христиане Османской империи уже решили для себя этот вопрос: они считали себя прежде всего европейцами, а потом уже христианами. Как христиане, эти люди должны были бы считать западных европейцев еретиками, однако, будучи прежде всего европейцами, они жили с ними в одном сообществе. Для османских турок адаптация к современности означала пойти по тому же пути, который уже прошли их христиане и русские, и стать европейцами, стать западными людьми. Чтобы модернизироваться, нужно было пройти «вестернизацию» и войти в Европу. И это означало подчинить свои религиозные различия, в их случае — православие, общим законам европейской жизни. Для турок это означало перейти от исламской цивилизации прошлого к современной европейской цивилизации: они должны были сменить свое старое культурное наследие на новое.
Многие традиционно настроенные турки, осознав неизбежность европеизации, пришли в растерянность. Новая цивилизация в Викторианскую эпоху не всегда могла похвастаться красотой и высокоморальным духовным поведением. Поначалу ситуация представлялась не столь драматичной, как ее видели многие реформистски настроенные турки, ведь стать европейцем не означало отказаться от ислама так же, как грекам не потребовалось отказываться от православия. Что же касается всего остального, многие турки надеялись, что изменения будут минимальны. Теперь же стало ясно, что этим надеждам не суждено сбыться.
После того как от панисламизма отказались, оставались две возможности. Нация могла быть османской, разделенной по языковому и религиозному принципу, примером чему служило династическое государство Австро-Венгрия, в которой многие народы жили под властью одного монарха. Либо нация могла быть турецкой, что толковали как «туранской», поскольку османские тюрки надеялись на воссоединение с тюркоговорящими народами Российской империи (позднее исчезнувшей в пламени революции) от Крыма до китайской границы (и за ней), в результате на свет появится новое могучее государство, объединенное общей национальной идеей. Официально младотурки пытались сохранить Османскую империю. Но они толковали понятия «османский» прежде всего как «тюркский», что вызывало растущую озабоченность не только греков, армян и македонцев, но также албанцев и арабов, которые отмечали, что в парламенте наблюдается явное преобладание выходцев из тюркоязычных провинций.
Политика младотурок не стала более стабильной, чем у Адбул-Хамида. Их цели очевидно требовали сильной централизованной государственной власти и гомогенности османской нации под властью турок, которые бы заставили всех остальных принять турецкий язык и культуру как культурную основу империи. Такая политическая доктрина вызывала протесты, которых ранее не было, и эти протесты стали подавлять цензурой и грубой силой.
В период правления Абдул-Хамида христианские крестьяне часто подвергались жестокому обращению. Начиная с 1905 г. курды регулярно устраивали резню своих врагов армян, которые слишком серьезно восприняли новые свободы, дарованные им конституцией. Но к мусульманам, особенно к представителям высшего слоя, самым жестким наказанием, которое применялось при Абдул-Хамиде, был арест и ссылка. Младотурки стремились гарантировать безопасность всем без исключения подданным Османской империи и были шокированы резней армянского населения (которая повторилась в результате восстания против их политики модернизации), но сами применяли к своим политическим оппонентам достаточно суровые меры, вплоть до смертной казни. Эта тенденция еще больше усилилась после 1911 г., когда Турция вступила в бесконечную войну, пытаясь отстоять те территории, которые у нее еще оставались.
Действительно низложение Абдул-Хамида спровоцировало нападение внешних врагов, которые не хотели упустить удобный шанс, поэтому младотурки не смогли показать, на что они были бы способны в мирное время. Австро-Венгрия оккупировала ту часть Балканского полуострова, которая находилась под ее управлением, а в 1911 г. Италия напала на остатки османских владений на Средиземноморском побережье западнее Египта. Турки были вынуждены быстро отступить, лишь отдельные группы мусульман, принадлежащих к тарикату Сенусийя, укрылись в пустыне и начали партизанскую войну. Наконец все балканские государства объединили усилия, поставив перед собой цель полностью изгнать турок с полуострова. К 1913 г. у Османской империи осталась лишь небольшая полоска земли за Стамбулом (албанцы воспользовались этой благоприятной возможностью и провозгласили независимость). Затем в 1914 г. младотурки позволили немцам, которые превратились в их главного экономического партнера, втянуть свою страну в войну с Россией, а следовательно, с Великобританией и Францией. Для реформ уже не оставалось ни времени, ни финансовых ресурсов.
Но даже в такой непростой ситуации находилось место и время для размышлений о дальнейшей судьбе страны. Знаменитый политический писатель Зия Гёкальп считал саму идею османской нации несостоятельной. Он находился под сильным влиянием французской социологии и на ее основе разработал свою собственную интерпретацию ситуации в Турции. Человечество состоит из отдельных наций, вне которых человек существовать не может. Каждая нация имеет свою собственную народную культуру: свои общие воспоминания и обычаи, свои стремления и порывы, выраженные в народных сказках и песнях. Они неразрывно связаны с языком, а следовательно, люди, говорящие на одном языке (как правило, они проживают на строго определенной территории), могут сформировать нацию. Каждая такая нация связана с другими нациями в цивилизацию на уровне техники и разнообразных искусств, на уровне придворной литературы, политических форм, правовых институциональных структур. Но такие цивилизации вторичны по отношению к нациям, которые могут принимать их, а затем менять одну на другую. Тюркская нация много веков назад приняла персидско-арабскую или исламскую цивилизацию, в то время самую прогрессивную в мире, теперь же она может изменить свой выбор и предпочесть европейскую цивилизацию; это никоим образом не повлияет на сущность ее национального характера. Нация может полностью выразить себя лишь в рамках наиболее передовой и прогрессивной цивилизации, и, если турки изберут для себя западную цивилизацию, это будет означать, что они действительно стали единой нацией со своей собственной национальной культурой.
Молодой Ататюрк на войне в Ливии. Фото 1912 г.
Зия Гёкальп много размышлял о проблемах религии и, как другие либералы, был убежден, что правильно интерпретированный ислам не принадлежит исключительно персидско-арабской культурной традиции, и тюрки могут взять его в новую цивилизацию как еще одну веру наряду с католицизмом и протестантизмом в Европе. На волне возрождения литературы в конце XIX в. он пытался выразить поэтическим языком тот национальный дух, который является самой сущностью турецкой нации, причем сделать это в такой форме, которая была бы доступна простому человеку.
