Испытание сионизмом
Экономическое положение крестьянства менялось очень медленно. Борьба за независимость от великих европейских держав должна была стать сражением с собственной отсталостью, что и являлось главной целью происходившего. Тем не менее пусть частично, но к началу Второй мировой войны арабам удалось решить часть подобных проблем и начать процесс культурного возрождения, что вызывало у них чувство законной гордости. Образованные арабы эффективно ассимилировали не только литературные, но и социальные, городские и финансовые образцы европейской цивилизации, развивали науки и изящные искусства, в которые устремились творческие силы народов всех мусульманских стран. Большинство образованных арабов не доверяли своим правительствам, которые часто были коррумпированны и в любом случае ограничены иностранным влиянием или внутренним контролем привилегированных классов; некоторое доверие в Иордании, Ираке и Египте сохранялось лишь к армии и ВВС, которые в межвоенный период прошли полное перевооружение. В то же время в Палестине, в самом сердце арабского мира, происходили процессы, представляющие непосредственную угрозу идее национального единения арабов.
Еврейский национализм начал набирать силу параллельно с арабским как результат общих процессов XIX столетия. В этот период у жителей Восточной Европы активно формировалось национальное самосознание, многочисленные народности этого региона начали осознавать себя самостоятельными нациями, они стремились обрести независимость от доминировавших над ними империй и стать равноправными членами современного европейского сообщества. Однако евреи-ашкенази Северо-Восточной Европы, отделенные от основной массы народов региона иной верой и даже языком (идишем, диалектом немецкого), были исключены из этого процесса. Новый национализм крестьян и землевладельцев в Польше и России внезапно развернулся против группы городского среднего класса, являвшейся социальным (но полностью лишенным власти) эквивалентом левантийцам в Османской империи. На территории Восточной Европы евреи-ашкенази нигде не составляли большинства населения, что позволило бы им создать тут собственное государство. В то же время евреи, проживающие на территории Западной Европы, обнаружили, что хотя современный образ жизни, с его упором на индивидуума и государство, смягчил религиозную и национальную рознь, христиане по-прежнему враждебно относились к еврейскому населению. Когда в Европе стали набирать силу национально-освободительные движения, эта давняя вражда получила дополнительный импульс. Конечно, здесь не было погромов, как в Восточной Европе, но их положение оставалось весьма неустойчивым. Поэтому, когда ашкенази решили, что единственным выходом из сложившейся ситуации будет иммиграция из Восточной Европы в Палестину, это решение поддержала значительная часть западноевропейских евреев. Такое решение полностью соответствовало стандартам западноевропейского политического мышления.
Европейцы были глубоко убеждены в собственном превосходстве и закономерности того, что развитие современной цивилизации позволило им установить свое господство над всей планетой, поэтому считали весь остальной мир своей вотчиной, в которой они могут безраздельно распоряжаться, руководствуясь при этом лишь своими собственными представлениями о благородстве и справедливости. Рассматривая все другие народы как культурно отсталые и способные на развитие только под западным патронажем, с позиций XIX века они не замечали, что современное развитие уже начало оказывать свое негативное влияние и на их собственную культуру. В некоторых регионах, например в Северной Америке, страдающим от нехватки земли европейцам встречались лишь примитивные культуры охотников и земледельцев. Европейцам не составило никакого труда уничтожить эти народы и захватить их земли во имя превосходства цивилизации. В более цивилизованных регионах планеты (например, в мусульманских странах) сделать это было далеко не так просто.
В Алжире, например, французы еще с 1830 года пытались основать французские сельскохозяйственные поселения, однако при этом они не решились выселять с этих территорий мусульманское население. Численность населения в мусульманских странах (как, впрочем, и во всех других странах мира) возрастала необычайно быстрыми темпами, поэтому французы пытались основать свои поселения лишь на той территории, которую они считали своей неотъемлемой собственностью, например на землях, конфискованных у землевладельцев-«мятежников», или на заброшенных, пустующих землях. Иногда французы ошибочно переводили в разряд пустующих те земли, которые не использовались для выращивания сельскохозяйственных культур, хотя такие земли являлись неотъемлемой частью местной системы землепользования. Зачастую крестьянам приходилось расплачиваться за упрямство землевладельца. Французам такая «культурная экспансия» казалась вполне оправданной, однако на самом деле все было далеко не так просто. Фактически в мусульманское общество вторгалась совершенно иная, чужеродная для него культура, причем представители этой культуры — европейцы — обладали всей необходимой экономической и политической властью, они могли менять методы ведения сельского хозяйства, совершенно не считаясь при этом с интересами и потребностями местного населения. Французы полагали, что они «способствуют экономическому развитию» Алжира, ведь современные методы ведения сельского хозяйства, современные методы управления и бухгалтерского учета приносили несомненную пользу не только самим французам, но и мусульманам, а следовательно, французские поселенцы несли прогресс и процветание всему мусульманскому обществу. Никто не осмелился бы упрекнуть французов в том, что львиная доля прибыли остается в их собственных руках, ведь именно французы являлись создателями новых, прогрессивных технологий, а значит, имели полное право воспользоваться их преимуществами. По мнению французов, если бы не влияние европейцев, мусульмане так и не смогли бы пробудиться от своего «вечного сна», их уделом оставались бы крайняя нищета и бесконечные унижения. Французы предложили мусульманам разделить с ними все привилегии, но только если они согласятся принять все обязанности, которые были связаны с принятием французского гражданства, что означало отказаться от правового статуса мусульманина в соответствии с шариатом. Для французов это казалось разумной жертвой, отказаться от которой могло только слепое суеверие. Однако даже мусульмане, которые получили образование во французских школах, очень редко становились французами, хотя полностью принимали французскую культуру, и до начала Второй мировой войны даже не надеялись когда-либо стать независимыми от Франции. Таким образом, европейцы в Алжире (их нередко называли «белыми поселенцами») по-прежнему оставались богатым привилегированным сословием, мало что знавшим о местном населении, среди которого росло недовольство.
В XIX веке идея создания европейских поселений на «пустующих» или неразвитых землях для поднятия их на современный уровень развития воспринималась как нечто само собой разумеющееся. Идеалисты из среды евреев-ашкенази посчитали естественным совместить эту идею с вековым желанием еврейского народа вернуться на Святую землю и возродить там духовные основы еврейской нации. Вместо того чтобы ожидать Мессию, они решили просто вернуться при помощи европейского капитала и новых экономических ресурсов, которые предоставил европейцам современный путь развития. По европейским стандартам вся территория Сирии считалась «пустующей» и недоразвитой землей, где было много свободного места для европейских поселенцев. Если евреи так и не смогли обрести родину в Европе, то это только потому, что их единственной настоящей Родиной оставалась Палестина. Значит, евреям нужно вернуться на Сион.
