На этой волне коммунисты предложили правительству Персии заключить договор, который аннулировал все территориальные претензии царского правительства. Коммунистическая Россия готова была отказаться от всех своих притязаний на северные территории Персии, ведь коммунисты рассчитывали, что новая свободная Персия станет своего рода «буфером», который защитит южные границы России от посягательств европейского империализма (в конце войны эти расчеты полностью оправдались). В 1921 году иранский меджлис ратифицировал соглашение с Россией и отказался от протектората Великобритании, после чего англичанам оставалось только покинуть страну. В этой ситуации командующий созданной русскими в ходе войны иранской армией Реза при поддержке некоторых демократических реформаторов (и с молчаливого согласия британцев) взял под свой контроль Тегеран. В последующие десятилетия, сохраняя независимость от иностранных сил, Реза удалось воплотить в жизнь некоторые идеалы персидской революции.
Коммунистическое решение
В этот период в Каджарском государстве появилось пока небольшое, но все же значительное число сторонников коммунистического режима, которые считали необходимым передать коллективный контроль над экономикой советам, которые будут состоять из наемных рабочих и крестьян по российскому образцу. Среди мусульманского населения бывшей Российской империи также было немало сторонников коммунистической доктрины.
Однако если для мусульман к северу от царской границы революция вошла в их жизнь как нечто само собой разумеющееся, то для тех, кто проживал к югу от нее, революция являлась скорее некоей абстрактной схемой, чем реальным историческим опытом, ведь, несмотря на все социальные реформы, классовая структура иранского общества не претерпела сколько-нибудь существенных изменений, и им только предстояло произойти. Их надежды на революцию опирались на коммунистический режим за границей и очевидно превышали то, что мог предложить им Реза. То, что одним казалось грозным предупреждением, другие, и их число росло, воспринимали как решение всех проблем модернизации в техникализированном мире: казалось, что их мечта наконец-то обретала реальность.
Маркс не оставил после себя четкого плана, каким именно должно было стать общество наемных рабочих, когда они наконец возьмут власть в свои руки и уничтожат все классы эксплуататоров. Предполагалось, что в обществе будущего не будет классового деления, так как средства производства будут принадлежать всем наемным работникам. Также считалось, что в основе всех социальных конфликтов лежат экономические интересы, при этом культурные и религиозные различия рассматривались как нечто несущественное, второстепенное. Таким образом, в новом обществе не будет почвы для социальных конфликтов. Маркс выдвинул постулат об обществе, в котором «свободное развитие каждого является условием свободного развития всех», однако этот общий тезис никак не конкретизировался. Сам процесс обобществления средств производства порождал новый тип общественных отношений, и революция призвана была довести этот процесс до его логического завершения. Утверждалось, что техникализированное общество является последней, завершающей фазой развития общества, и на основе этого тезиса марксисты делали далеко идущие выводы. В техникализированном обществе действительно существовала ярко выраженная тенденция рассматривать личность лишь в аспекте ее «экономической составляющей» (причем не только в классической марксистской теории), то есть той роли, которую играет эта личность в системе экономических отношений. Таким образом, именно профессиональная деятельность становится тем главным, ключевым фактором, который определяет социальный статус личности в обществе, а все другие факторы имеют лишь второстепенное значение.
В экономике влияние техникализации ощущалось особенно явственно. Мелкие предприятия, маленькие семейные магазинчики или фермы технически были менее эффективным, чем крупные предприятия. В основе всей техникализированной цивилизации лежал принцип специализации производства, и в полной мере соответствовать этому основополагающему принципу могли лишь крупные промышленные предприятия. В капиталистическом обществе, и наиболее это наблюдалось в США, имелась ярко выраженная экономическая тенденция поглощения мелких предприятий более крупными (не только в промышленности, но и в сельском хозяйстве). Коммунистическое общество всячески стимулировало эту тенденцию посредством государственного контроля как средства ускоренной модернизации и обеспечения гомогенности рабочего класса. Жизненный уклад крестьян, основанный на индивидуализме и многовековых обычаях и традициях, должен был быть разрушен современными техническими и экономическими формами, а земля — передана в распоряжение города.
В полном соответствии с духом своего учения марксисты полагали, что все этнические и национальные различия являются пережитком прошлого, и в новом обществе социальный статус каждого индивидуума должен определяться лишь его профессиональными навыками и тем местом, которое данный индивидуум занимает в общей системе экономических отношений. Таким образом, термин «свободное развитие каждого» на деле означал всеобщее социальное равенство. При таком подходе национальная культура, как и семейные традиции, уже не воспринимались как отличительная особенность данной конкретной личности. Придя к власти, коммунисты сначала поддержали требование предоставить всем народам, проживающим на территории бывшей Российской империи, право на самоопределение, при этом они преследовали двоякую цель. С одной стороны, они стремились искоренить то присущее всем русским чувство национальной исключительности, которое зачастую преобладало даже в среде рабочего класса. С другой стороны, всем национальным меньшинствам, проживающим на территории Российской империи, необходимо было предоставить право на национальное самоопределение, это был самый простой и действенный способ избежать социальных конфликтов на национальной почве. Но в долгосрочной перспективе у рабочего класса не должно было остаться никаких национальных интересов, так как все его интересы лежат исключительно в сфере экономических отношений Технической эпохи.
Британские войска на подступах к Баку. Фото 1918 г.
После относительно короткого периода протеста внутри коммунистической партии (на основе того, что подлинное освобождение масс включает освобождение от Запада и даже от привилегированного положения западного и русского рабочего класса) поволжские татары практически полностью растворились в среде русскоязычного населения, сохранив, однако, свой национальный язык и литературную традицию. В тех республиках, где мусульмане составляли большинство населения, ситуация было гораздо сложнее. На этих территориях главным социальным различием по-прежнему оставалось различие между европейцами и мусульманами, все существующие классовые различия были в значительной степени обусловлены этим ключевым национальным фактором.
Достаточно рано лидерство коммунистической партии в советах приняло форму жесткого контроля, поскольку якобы только эта партия являлась подлинным выразителем интересов рабочего класса. Происходил процесс централизации политической власти и идеологической доктрины внутри самой партии. Вскоре после съезда народов Востока в Баку, начиная с 1921 г., в коммунистических партиях мусульманских республик стала насаждаться «подлинно марксистская» идеология, которая сопровождалась восстановлением доминирующего положения русских, пусть в несколько модифицированной форме. Последовавшие за этим восстания мусульман были жестоко подавлены. В некоторых регионах вспыхнула настоящая партизанская война, продолжавшаяся почти целое десятилетие, в частности в Туркестане ожесточенное сопротивление коммунистическому режиму оказывали басмачи под предводительством лидера младотурок Энвера-паши. В трудные 20-е годы улемы по-прежнему предпочитали русское правительство Москвы местным джадидистам. Некоторое время (за исключением передачи владений землевладельцев крестьянам) социальные реформы коммунистов затрагивали главным образом русское (и татарское) население.
