В Бенгалии также было огромное количество беженцев, но Пенджаб изменился до неузнаваемости. За считаные дни сотни тысяч людей погибли, миллионы стали беженцами. Крупные города Западного Пакистана и Северной Индии, и так достаточно бедные, наполнились бездомными и сломленными беженцами. В Западном Пенджабе, как и во всем Западном Пакистане, практически не осталось индуистов и сикхов (после того, как Белуджистан покинули остатки индийского населения, главным образом торговцы, в полностью мусульманских областях Синд и Белуджистан), а в восточном Пенджабе — мусульман. Незапланированное переселение народов завершилось. Таким образом, спустя несколько лет после концентрационных лагерей и атомных бомбардировок Второй мировой войны, подтвердивших все самые худшие опасения индусов в отношении природы материалистического современного Запада, индуисты и мусульмане современной Индии сами повторили подобные ужасы.
Когда идея Пакистана воплотилась в жизнь, создавшим его мусульманам пришлось пересмотреть свои прежние концепции. Мусульманская Лига должна была найти способ превратить в единый живой организм полученные куски провинций, одни из беднейших территорий Индии, чьи естественные экономические связи после разделения были разорваны. Но, что еще более важно, ей пришлось столкнуться с тем, что огромный эмоциональный подъем мусульман был не просто политическим маневром, но истинной религиозной страстью, которую нельзя было успокоить обычными политическими методами. Оставшимся в Индии сорока миллионам мусульман пришлось учиться среди индийского национализма и в гораздо менее выгодном положении, чем они были раньше, теперь они являлись намного более слабым меньшинством, на которое смотрели как на потециального агента враждебной и беспощадной иностранной державы. Насколько раньше они были увлечены исламским коммунализмом, настолько глубоко им предстояло погрузиться во вновь открытый для себя духовный смысл ислама либо закрыться в раковине безнадежного разочарования, как и поступили многие образованные мусульмане.
Глава VII
Движение к независимости: XX столетие
С ослаблением европейской мировой гегемонии после Первой мировой войны многие мусульманские народы стали пытаться принять на себя обязательства независимо определять свою судьбу В течение XX века эти обязательства возрастали, и мусульмане столкнулись с теми же проблемами, что и весь остальной мир эпохи Новейшего времени. Условия, на которых незападные страны получили независимость и приняли на себя международные обязательства, были обусловлены противоречивыми процессами обретения ими независимого статуса. Это произошло достаточно внезапно, поскольку еще в конце XIX века мало кто мог себе представить, что великие европейские державы, находившиеся на пике своего могущества, ослабеют и эти страны смогут стать независимыми. Новые независимые страны не были равноправными членами техникализированного общества, они появились в результате мировой нестабильности и теперь должны были войти в это общество, чтобы сохранить свою независимость. Подобные усилия привели к отчаянному давлению техникализации со всеми ее недостатками на человека, но они также раскрыли неожиданные возможности для роста национального достоинства и духовной самостоятельности
[425].
А. Коллапс европейского мирового порядка
Колониализм в первой половине столетия (1905–1949 гг.)
В 1904 году, когда соперничавшие правительства Великобритании и Франции смогли прийти к соглашению, ведущие европейские державы завершили раздел мусульманских стран южнее Сахары между несколькими империалистическими хозяевами (хотя на полное покорение некоторых мусульманских владений этого региона ушло несколько десятилетий). Но в том же году началась русско-японская война, в которой одна из ведущих европейских держав потерпела поражение от «азиатов», и в 1905 году все народы, находившиеся по другую сторону пропасти в развитии, осознали, что Запад не является непобедимым.
В течение прошлого тысячелетия внутренние социальные институты Японии развивались параллельно соответствующим институтам Северо-Западной Европы. Возможно, еще более важную роль сыграло сочетание событий XVII и XVIII веков, в результате которых Япония, желая защитить собственные торговые классы от конкуренции с Западом, проводила политику самоизоляции, закрыв доступ иностранцам на свою территорию. Таким образом, они не могли оказывать влияние на внутреннее развитие страны, которая избежала разрушительного воздействия Великих западных преобразований, не затронувших ее экономические и социальные институты. Япония практически не подверглась разрушительному влиянию современной промышленной цивилизации. Когда она вновь открылась для контактов с миром, то с полным пониманием происходящего использовала все свои сохраненные в целости ресурсы, чтобы заимствовать ключевые аспекты техникализма, не попав в систему экономической зависимости от Запада; после ряда лет напряженного независимого развития при тщательном выборе направлений деятельности Япония довольно скоро была в состоянии соответствовать всем западным нормам. Однако японский опыт невозможно было использовать менее удачливым народам, которые уже попали в зависимость от Запада. Учитывая западную тенденцию приписывать Востоку отсталость и расовую неполноценность, успех японцев имел как психологическое, так и символическое значение. Во всем мире молодое поколение интеллигенции, получившее современное образование, осознавая, что у них национальное самосознание развито глубже, чем у предыдущего поколения, а также обладая прекрасным знанием Запада и его методов, видело свою националистическую миссию в повторении японской победы.
Мы уже видели, как революционные движения, которые возникли в этот период в Османской империи, Египте, Иране и Индии, к началу Первой мировой войны потерпели поражение. Пример Японии оставался совершенно уникальным. Казалось, что прямое европейское правление постепенно распространится по всему земному шару. К 1896 году Великобритания распространила свою власть на некоторые внутренние районы Малайского полуострова, а в 1910 и 1914 гг. полностью подчинила себе ту его часть, которая не принадлежала Сиаму. В 1907 г. голландцам наконец удалось полностью подчинить себе султанат Ачех. Французы присоединили к своей империи не только последний суданский султанат (Вадаи, 1911 г.), но и большую часть Марокко.
Типичная судьба Марокко наглядно демонстрировала, что ожидает немногочисленные, остававшиеся независимыми государства. К концу столетия марокканская династия, последняя сохранившая независимость в Магрибе после захвата Алжира и Туниса французами, не смогла удержать власть под давлением европейцев: султан оказался бессилен перед борьбой интересов европейских держав и местными племенными восстаниями. Отсутствие наследника не позволило ему получить поддержку Европы, необходимую для сохранения династии. Тогда французы предложили султану помощь в реогранизации правительства, что помогло бы ему сохранить трон. Германия, которая была заинтересована в захвате этих территорий, также попробовала вмешаться в развитие событий, однако на международной конференции полномочия Франции были официально признаны ведущими европейскими державами, и султан принял французских советников. В 1912 г. Франция оккупировала Марокко (за исключением северных территорий, доставшихся Испании). В последующие десятилетия французы проводили политику просвещенного колониализма от имени султана, создавали крупные сельскохозяйственные фермы, которыми владели европейцы, строили современные города (и принимали все необходимые меры, чтобы сохранить в неприкосновенности архитектурный облик древнего города Феса, который был превращен в музей под открытым небом), а также положили конец племенным восстаниям.
