Подобную беспечность людей ислам расценивал как откровенную неблагодарность (куфр) Создателю. Такому образу жизни религия противопоставляла смирение, великодушие и осмысленное следование велениям Бога, дабы достичь чистой жизни. Яростной мстительности ислам противопоставлял сдержанность и милосердие. Самые разумные из бедуинов признавали и старались применять на практике некоторые из этих добродетелей, хотя и смирение, и сдержанность забывались в плотских утехах. В любом случае этому не уделялось особое внимание. Ислам должен был укрепить в общественной жизни благочестивые добродетели, предоставить разумную альтернативу междоусобной вражде и искоренить все порочные убеждения.
Итог этих противоречий сведен к определенным терминам. Прежняя беспечность, куфр, т. е. «неблагодарность» или «отказ», должна смениться преданностью Богу, исламом. Неконтролируемая ярость, джахилиййа, заменяется доверием и верностью Богу, иман. (Позднее куфр станет теологическим термином, означающим все несовместимое с исламом, а джахилиййа превратится в исторический термин и будет означать эпоху до появления ислама.)
[73] Новый нравственный уклад так же, как и прежний, не просто отражал личные идеалы, это были эффективные критерии социальной ответственности.
Отделившись от кланов Мекки, мусульманская умма сформировала собственный политический союз, который на первый взгляд повторял черты племенного образования. В Медине Мухаммад был неоспоримым лидером мусульман, как мекканских мухаджиритов (араб, «эмигранты»), так и мединских ансаритов (араб, «помощники»). Более того, он являлся беспристрастным судьей для всех социальных групп Медины. Эта позиция закреплялась документом (который иногда называют «мединской конституцией»), где были изложены взаимные права и обязанности кланов, в итоге вся Медина представляла собой клановый союз. Но все же в первую очередь полномочия Мухаммада распространялись на мусульман, в частности на эмигрантов из Мекки. Прибыв в Медину, мухаджириты испытывали недостаток средств. Они были гостями у мединских ансаритов, и многие из них стали побратимами. Очень скоро Мухаммад стал отправлять мухаджиритов на перехват караванов курайшитов.
Мухаммад повергает идолов. Средневековая персидская миниатюра
Набеги были естественным явлением, когда плохо обеспеченные арабские племена старались поправить свое положение за счет более удачливых соседей. Покидая Мекку, мухаджириты разорвали все связи со своими кланами и утратили право на их защиту. Отныне они представляли свой собственный клан или племя. Следовательно, они спокойно могли (при возможности) грабить караваны кланов, с которыми у них уже не было никаких соглашений. Мухаммад, в свою очередь, постарался найти оправдание этим мерам в рамках новой нравственной ориентации. Он подчеркивал, что курайшиты не только отказались принять ислам, но и активно выступали против божественного порядка, преследуя мусульман и препятствуя соблюдению норм ислама. Здесь была не личная неприязнь мухаджиритов, а общественная причина. Мухаджириты считали, что получают право бороться с курайшитами до тех пор, пока последние не прекратят чинить препятствия тем, кто желает быть мусульманином.
В частности, существовало два особенных мотива, которые отличали эти набеги от обычных арабских рейдов. Во-первых, это было практическое средство приобрести экономическую независимость в Медине. Без базового капитала весь социальный уклад нового сообщества оставался бы искусственным. (Возможно, благодаря этим грабежам мединцы выплескивали накопившуюся агрессию, к которой они привыкли при старом укладе, однако Мухаммад вряд ли посчитал бы эту причину достойной.) Во-вторых, рейды были нацелены на то, чтобы в ожидании акта Божьего правосудия смирить гордость курайшитов. Иногда эти действия трактуются как часть данного правосудия, т. е. борьба предписана Кораном. Возможно, на самом деле Мухаммад хотел подорвать торговлю курайшитов и затем доказать им, что с принятием ислама у них будет больше возможностей, чем в настоящей жизни.
Первые набеги закончились неудачей. Лишь одна маленькая вылазка (в Нахле, близ Мекки) увенчалась успехом: во время священного месяца был ограблен караван, в результате погиб один человек, а всю добычу грабители унесли с собой. До сих пор остается загадкой, взял ли Мухаммад на себя ответственность за разбой в священный мирный месяц. Это событие обернулось скандалом в Медине. Его удалось уладить, убедив народ, что сражение в мирный месяц осуждается Кораном, но наказание врагов ислама оправдывает нарушение закона. В итоге Мухаммаду предложили забрать всю добычу. Это событие усугубило вражду между мусульманами и курайшитами. Отныне в силу того что арабские язычники глубоко чтили месяц перемирия, между исламом и языческой арабской культурой, и в частности мекканской системой, легла непреодолимая пропасть. Ислам доказал свое превосходство над старыми обычаями. Фактически исламское сообщество не нуждалось в связях с языческой системой, исключение составляли лишь случаи, переосмысленные в исламских реалиях. В дальнейшие годы этот принцип последовательно реализовывался. Какие бы грехи человек ни совершал, даже если это были преступления против ислама, становясь мусульманином, он сразу от них очищался. И поскольку мусульманин расставался с языческим прошлым, он не только не нес наказания за прежние грехи, но и оставлял в прошлом и материальные блага. Точнее, ему доставалось его личное имущество, но он отказывался от поддержки родственников язычников. Таким образом, исламская умма провозглашала себя полностью независимой.
Несмотря на сомнения своих последователей, Мухаммад признал безусловный успех в Нахле. Он был убежден, что эти события являются естественным продолжением его миссии. Если бы он пошел на компромисс, то его умма утратила бы свой статус и опустилась бы на уровень очередного племенного объединения, живущего по языческим моральным нормам. Видимо, Мухаммад приложил весь свой талант, чтобы не отклониться от намеченной цели. В то же время в данной ситуации наглядно проявилась проблема миссии Мухаммада. Пророк получает свыше и передает людям истину, которая воплощается в работе и в судьбе человеческого сообщества. При этом сообщество ограничено определенными обстоятельствами. Отсюда можно извлечь практическую пользу. Однако разбойничье нападение в Нахе не только подчеркнуло разрыв с суеверными языческими обычаями, оно оказалось несовместимым и с новой моралью. Этот акт не просто подтвердил неуважение мусульман к ранее объявленному месяцу перемирия. 1Это было откровенное предательство, одобренное самим Мухаммадом. Таким образом, у последователей ислама появился повод объявить о формировании собственной независимой нравственной политики
[74].
