– Не одна, а с отрядом калужским, во главе с десятником Хориным.
– И ему спасибо. Вот только слышал, сын его погиб в схватке с ворогом. Тяжко Демиду.
– А тем, кто, как и Демид, потерял своих близких, не тяжко?
Старший разъезда вздохнул:
– Эх, князь, многим сейчас тяжко, но в людях проснулась надежа после того, как русская рать, которую вел сам государь, взяла Казань и все ханство татарское.
– Не то еще будет.
– Вот и я молвлю. Была бы надежа, а русский люд он терпеливый, он подождет. А мы как народ ратный завсегда готовы сразиться с проклятым ворогом, кто бы он ни был.
Савельев положил руку на плечо сторожа.
– Достойные слова молвишь, Илья.
– Что на душе, то и молвлю.
– Ладно, пора разъезжаться.
– Да, князь. Мы там посмотрим у озера и обратно в Калугу. Глядишь, затемно вернемся, а татарам своим скажи, извиняемся, мол.
– За что? Никакой вины на тебе нет. Ты поступил как должно.
– Да, князь.
– Ну, прощевай, Илья, глядишь, в городе еще встретимся.
– Буду рад вельми принять тебя и твоих ратников на своем подворье. Оно не богатое, не большое, но добрых людей поместит. Как говорится, в тесноте, да не в обиде. Прощевай, князь, и еще раз спасибо тебе и твоим славным ратникам.
Разъезд и дружина разъехались.
Князь Савельев повел ратников к Калуге, внимательно осматривая берега Оки, по которой проходила засечная линия.
Глава пятая
Несмотря на довольно позднее время и скрытность дружины Савельева, слухи о ней просочились на посад, и дружину вышло встречать довольно много людей. Приветствуя ратников, народ благодарил их за спасение жителей местных селений, связанных зачастую с калужанами родственными узами. Отвечая на приветствие, Савельев быстро провел отряд от ворот на княжий двор, где все было закрыто внутренней стражей.
Спешившись, ратники дружины передали коней слугам, Савельев подошел к крыльцу дворца, где стоял воевода, князь Горинский.
Улыбаясь, он обнял Дмитрия.
– Благодарю за службу доблестную, князь.
– Для того мы здесь.
Горинский распорядился накормить ратников. После чего он и Савельев поднялись в гостевую залу. Там, помолившись на образа, присели на стулья у стола.
– Тяжко было, Дмитрий Владимирович? – спросил Горинский.
– Как сказать, Иван Васильевич? Драться с татарами всегда тяжко, но здесь, на земле калужской, было не так, как на границе, у Казани. А все потому, что мы имели сильную поддержку и твоих ратников, а главное – жителей местных. Особенно хочу отметить отряд из села Сивово и старосту Никиту Перемитина. Они держали оборону крепко. Мы же ударили в тыл, да наверняка тебе обо всем уже доложил Демид Хорин. Его людей я тоже хотел бы отметить.
Воевода кивнул.
– Да, Демид докладывал мне. Многих людей ратники спасли, а вот сына своего Хорин спасти не смог.
– Насколько ведаю, князь, Хорин-младший сам напросился в рать, что вышла в поле.
– Это так. Но Демиду от того не легче.
– Он сейчас занимается похоронами сына?
– Похороны всех погибших, в том числе и сына Хорина, будут завтра. Духовенство, весь город готовится проводить в последний путь своих героев.
– Тяжелый будет день.
– Что поделать? Но и крымчаков побито немало. Только у Колшино и Сивово вы с Хориным порубили две сотни Баиса и Исуна. А это половина орды Галимбека. Мы здесь еще ополовинили его сотни, это заставило мурзу бежать в Крым. Вы одержали великую победу. Важно, что люди теперь поверили в свои силы, поверили в то, что в тяжелые времена государь Всея Руси в беде не оставит, и тому примером – твоя дружина.
– Мы сделали, что должны.
– За это вам благодарность от всех жителей Калуги.
Подали блюда.
Трапезничал Дмитрий жадно, проголодался изрядно. Не отказался и выпить три чарки хлебного вина.
Закончив трапезу, воевода Калуги спросил:
– Теперь что намерен делать, князь?
– То мы должны обговорить вместе. Мне сложно что-либо замышлять, не ведая местности. Так что определяй задание ты. Но тока после похорон и одного дня отдыха.
– Добро. Я подумаю, хотя сейчас не ведаю, что и предложить. Пес Галимбек пошел к Перекопу, других ворогов на землях наших нет. Даже разбойники свойские ушли на север. Почуяли, что и им не будет пощады от ратников особой дружины царской.
Савельев вздохнул:
– Ох уж эти разбойники, лихие люди, сколько их побили – несть числа, а они опять вылезают из лесов да болот, словно плодятся там.
– Так оно и есть. Тока не плодятся, а уходят от жизни трудовой. Разбойничать-то выгодней. Тем более когда добыча – торговый обоз. Но не будем о них, не заслуживают лихие люди, чтобы на них тратили время. Давай поступим так, Дмитрий Владимирович, завтра на похороны, потом день отдыха. Вечером того дня встретимся здесь же и обсудим дальнейшие дела.
– Договорились.
– А сейчас можешь идти в свою опочивальню, там все готово.
– Благодарствую.
– Я о подвигах дружины весточку чрез гонца в Москву послал. Пусть государь ведает, как ты помог нам.
– Надо ли было?
– Надо, Дмитрий Владимирович, надо. Вызвать человека, чтобы проводил тебя?
– Пошто, князь? Опочивальню я и сам найду, но прежде гляну, как устроились мои ратники.
– О них не беспокойся. На гостевом дворе хорошо.
– Воевода должен знать, как обустроены его ратники, даже если сам голова города молвит о достойном обращении. То связывает начальника с подчиненными.
– Ты прав. Делай как знаешь. Завтра отпевание в соборе до полудня, затем крестный ход и погребение павших.
– Я буду, со мной дружина.
– Покойной ночи, Дмитрий Владимирович.
– Покойной.
Савельев обошел гостевой двор и прошел в опочивальню. Там была кадка с теплой водой, полотенце. Он обмылся, переоделся в чистое белье и уснул на мягкой перине на широкой лавке.
Прошли похороны, минул день отдыха.
Горинский с Савельевым решили, что дружина объедет сначала и юго-западные границы. С утра третьего дня особый отряд, пополнив запасы провизии, стрел, пороха, дроби для пищалей, рано утром через Водяные ворота вышел к Оке и пошел по берегу. Пути продвижения были нанесены на карту воеводы, и Горинский в Калуге ведал, где в тот или иной день находится отряд московского князя.
Поход по калужским землям длился уже две недели. Дружина выходила на сторожей, смотрела броды на реках, разные поселения, урочища. Нигде и следа татар. Как мурза Галимбек, потеряв две трети своего войска, убрался в Крым, так никого из ворогов ратники не встретили. О том же сообщали и сторожи.
