– Я считаю, выбирая, какой работой заняться, вы должны искать то, что для вас важно и доставляет вам удовольствие. Если вы погонитесь за деньгами, деньги от вас ускользнут. Некоторые люди становятся очень богатыми, а потом все теряют, потому что гнались только за деньгами.
Интересная точка зрения для предпринимателя-миллионера, но у нее есть веские доказательства. В 2009 году Талия Майрон-Шатц
{139} провела в Принстонском университете исследование, которое показало, что по крайней мере среди американских женщин сосредоточенность на финансах снижает вероятность быть счастливой, независимо от дохода. Дело не только в количестве денег, но в отношении к ним. Даже те, чей доход исчисляется шести-, а то и семизначными цифрами, были менее счастливы, чем те, кто зарабатывал лишь малую часть этой суммы.
Мы знаем, что мозг воспринимает деньги как ценную награду, потому что они необходимы для нашего выживания. Но, в отличие от пищи или воды, у денег нет предела, за которым мозг говорит «остановись, достаточно». У вашего заработка нет границ, но, чтобы гарантировать себе абсолютную финансовую безопасность перед лицом всех возможных расходов, несчастий и мировых проблем, вам нужны огромные сбережения. Если человека преследует паранойя или пессимизм, он никогда не будет считать, что денег ему «достаточно». Сколько бы он ни зарабатывал, он живет в постоянном страхе финансовой катастрофы. Не самое полезное для счастья состояние.
Некоторые даже утверждают, что, поскольку деньги стимулируют в мозгу путь награды как наркотик, у человека может возникнуть болезненная зависимость от них
{140}. Это объясняет странное поведение некоторых людей – например, супербогатых магнатов, которые по-прежнему не гнушаются самыми нечистоплотными приемами, лишь бы увеличить свое колоссальное богатство. Зависимость пагубно сказывается на мозге, на тех его участках, которые отвечают за ощущение награды. Она меняет или подавляет участки фронтальной коры головного мозга, ответственные за сдержанность, логику и другое сознательное поведение
{141}. В результате у человека меняются приоритеты, система запретов и мотивация – он сосредоточивается на источнике своей зависимости и ставит его превыше всего.
Еще больше зависимость подпитывается привыканием. Мозг адаптируется к источнику «наркотика», и тот теряет свою силу. А это означает, что человеку нужно еще больше денег. И когда он исчерпывает все «нормальные» способы их получения, то переходит к более нестабильным – начинает новое дело, делает рискованные инвестиции и т. п. Но финансовый мир не склонен прощать, и шансы на фиаско увеличиваются. Поэтому, говорит Кевин, те, кто ставит деньги превыше всего, рискуют потерять все – и это неудивительно.
Запомнив все это, я спросил Кевина о его собственных мотивах в начале деятельности. Что было для него важно, если не деньги?
– Я хотел безопасности, – сразу же ответил он, и его ответ в точности согласовывался с моими представлениями о работе мозга.
Но для Кевина это был не подсознательный рефлекс, о чем он мне и рассказал дальше:
– Я поставил перед собой цель стать финансово «свободным», чтобы обезопасить себя и будущее моих детей. В 1988 году я был бездомным и не хотел, чтобы такое когда-нибудь повторилось в моей жизни. Мотивация оказалась очень сильной, и я этому рад, потому что научился ценить каждое пенни.
Да, такое признание хорошо объясняет страсть к успеху в бизнесе и жизни. В человеческом мозге существует множество «оптимистических связей»
{142}, из-за которых мы постоянно предполагаем, что все будет хорошо, – зачастую без причины. Может быть, избавившись от этого убеждения хотя бы на время из-за каких-то катастроф, мы обретаем более сильную мотивацию? И, как говорит Кевин, это помогает нам больше ценить мелочи? Может быть, все связанные с этим поговорки и клише справедливы: прошлые страдания делают нас более счастливыми в настоящем, потому что мозг на опыте знает, что такое плохо?
Что ж, если Кевин хотел финансовой безопасности, он ее получил. Что же дальше? Чем он занялся потом, после того как достиг своей цели? Он сделал именно то, чего вы от него ожидаете: уселся на пляже на Барбадосе и стал потягивать мохито. Но к концу второй недели подобного времяпрепровождения он смертельно заскучал. Поэтому он быстро поехал домой, занялся благотворительностью, вернулся в бизнес и со временем понял, что ему нравится его работа.
Удивительно, но опыт Кевина идеально соответствует тому, что нам известно. Исследования называют соотношение между доходом и счастьем (или удовлетворенностью жизнью, или благополучием) криволинейным
{143}. Это означает, что по мере увеличения дохода счастье нарастает, но только поначалу. После определенной точки его уровень снижается, и дальнейшее увеличение дохода уже его не приносит. Бедный человек будет счастлив получить тысячу фунтов, миллионер же этих денег даже не заметит. Возможно, соотношение между доходами и счастьем меняется в тот момент, когда удовлетворены все наши физиологические потребности, то есть потребности выживания. Если у вас в банке лежит десять миллионов и вам не нужно выплачивать ипотеку, то вряд ли вам угрожает смерть от голода. Даже самый отъявленный пессимист это понимает. Но у нас сохраняется психологическая потребность в контроле, компетентности, одобрении. Нам нужно оставаться активными и чем-то заниматься, как сказал Кевин, а эти потребности одними деньгами не удовлетворишь.
Речь не только о скуке. У такого состояния есть своя темная сторона, которую обнаружил Кевин.
– Я вырос в семье фермеров, и это о многом говорит. Люди всю жизнь работают на ферме, потом выходят на пенсию и живут в деревне. Через пять-шесть лет они умирают. Те, кто остается активным, вовлеченным в жизнь, живут намного дольше. Вот почему я не представляю, что когда-нибудь выйду на пенсию.
Пенсия действительно часто лишает жизнь людей смысла и мотивации. Удивительно, какие последствия для здоровья имеет этот переходный этап. Работа, что бы вы о ней ни думали, стимулирует нас – даже если она утомительно однообразна. Кроме того, работа (надеюсь) в той или иной степени дает и другие стимулы, о которых мы говорили в этой главе. Но, когда вы выходите на пенсию, все это неожиданно прекращается. Подобные кардинальные перемены в жизни становятся стрессом для мозга, который не любит неопределенности и заставляет нас чувствовать себя несчастными. Мы так много времени тратили на работу, что она стала неотъемлемой частью нашей идентичности, особенно любимая работа. Это заметно даже в речи: сравните «я работаю в администрации» или «я работаю в торговле» с выражениями «я доктор» или «я пилот». Уход с любимой работы, даже по собственному желанию, можно сравнить с утратой дома. Вы теряете важную часть самого себя. Неудивительно, что на шкале стресса Холмса и Рэя выход на пенсию занимает очень высокое положение, даже выше беременности
[23]!
{144}
