Социальный контекст влияет на чувство юмора через миндалину. Эта часть мозга определяет, насколько юмор и смех «приемлемы». Например, когда вы просите поделиться самой обычной информацией (например, есть ли в ксероксе бумага) и кто-то говорит вам: «Я могу тебе это рассказать, но потом придется тебя убить», то вежливость требует рассмеяться. Это старая добрая шутка, и вряд ли собеседник действительно хочет вас убить. Но если те же слова говорит вооруженный мачете незнакомец, которого вы только что спросили, что он делает в вашем гараже, смеяться как-то не хочется. Одна и та же фраза либо активизирует систему юмора, либо нет – все зависит от социального контекста. Именно миндалина анализирует доступную информацию и принимает решение.
Мы учимся приемлемости смеха и юмора у других людей. Профессор Скотт рассказала мне, что когда ее сын Гектор был младше, он всегда смотрел на нее – смеется ли она, и только после этого начинал смеяться сам. Я вспомнил, что мой четырехлетний сын поступил точно так же, когда мы были на свадьбе и слушали тост шафера. Хотя мы смеемся инстинктивно, но постепенно учимся у окружающих, когда это приемлемо, а когда нет. Исследование 2006 года показало, что глухие люди во время общения смеются в те же моменты, что и те, кто слышит
{308}. Громкий смех может заглушить сказанное – т. е. то, что его вызвало, – поэтому люди смеются в конце предложений или во время пауз. Глухие люди поступают так же, хотя они общаются и смеются с помощью языка знаков и у них нет необходимости ждать пауз, чтобы посмеяться. Но глухие это делают, потому что ритм и характер смеха усваивается в очень раннем возрасте и прочно укореняется в поведении.
Мы учимся еще одному странному поведению: мы смеемся, даже когда нам не хочется. Помните, мы говорили о недюшеновом, «фальшивом» смехе? Он возникает не как ответ на по-настоящему позитивную эмоцию. Мы смеемся таким смехом, когда чувствуем, что этого от нас ожидают, или хотим разрядить некомфортную ситуацию. Предположим, ваш начальник на совещании неудачно пошутил или знакомый на вечеринке рассказал совершенно не смешной анекдот. В таких ситуациях смеяться не хочется, но смеха от вас ожидают, иначе ситуация станет неловкой или напряженной. И вы смеетесь – но недюшеновым смехом. Так вы сохраняете гармонию, подтверждаете претензии собеседников на юмор и остаетесь приемлемым членом группы. Фальшивый смех – это не раздражающий сарказм шутов (хотя порой он бывает и таким). Это важное для общения поведение, которое сохраняет социальную гармонию, укрепляет группу и делает всех счастливыми. Исследования показывают, что точно так же и по той же причине ведут себя и шимпанзе.
Здесь и кроется объяснение или, если быть более точным, ряд объяснений взаимосвязи юмора, смеха и счастья. Юмор помогает нам разрешить потенциальные аномалии восприятия, и это полезно для мозга. Поэтому, когда такое случается, мозг нас вознаграждает. Поскольку юмор и смех неразрывно связаны с обнаружением «неправильности» в нашем мире, они доступны даже в самые худшие моменты жизни, когда все «идет не так». Пока мозг сохранен, мы можем испытывать счастье от юмора – пусть даже кратковременное.
Но юмор и смех так сильны, а мы, люди, так социальны, что эти качества получили развитие и стали выполнять другие социальные функции. Теперь мы можем создавать несоответствия, т. е. шутки, и разрешать их по своему желанию, демонстрируя свое чувство юмора, как павлин демонстрирует пышный хвост. Юмор обеспечивает постоянное позитивное подкрепление в межличностном общении, делает нас более привлекательными для других (и небезосновательно
{309}), служит безопасным способом снятия напряженности и разрешения конфликтов, поддерживает и вознаграждает групповую гармонию. Неудивительно, что смех заразителен и в группе смеяться легче и приятнее, чем в одиночестве. Именно для этого он и существует – чтобы сделать общение людей позитивным и гармоничным. А все это приносит нам счастье.
Отсюда следует логический вывод: чтобы быть счастливым, вы должны как можно больше времени шутить и смешить окружающих. Это самый надежный способ, верно?
Верно ли?
Зовите клоунов
Если мы принимаем этот аргумент, значит, люди, которые юмором зарабатывают себе на жизнь, должны быть гораздо счастливее всех остальных. В частности, это относится к стендап-комикам. Сочинение юмористических текстов и работа за сценой, несомненно, интересны и приятны. Во время выступления юмор вызывает непосредственную реакцию и смех аудитории, поэтому стендап-комики получают заряд для мозга. По идее, они должны быть предельно счастливы. Но в жизни все иначе – отсюда и клише «слезы клоуна»: большинство комиков за смехом скрывают глубокую мизантропию и боль.
Правда ли это? Если да, то почему? Действительно ли комики печальны от природы? Или длительный смех и паясничанье делают человека несчастным? Соль хороша в малых дозах, большое же ее количество вредно для здоровья. Может быть, с юмором и мозгом происходит то же самое? Это очень важная проблема, в которой нужно разобраться. Ученые мало занимались комиками и их работой, поэтому я решил обратиться к специалистам и спросить у клоунов, действительно ли они плачут и почему. Конечно, в метафорическом смысле. На помощь мне пришел мой друг Уэс Паркер.
Уэс – стендап-комик. В 2006 году он победил на престижном конкурсе «Значит, ты думаешь, что смешной» в Эдинбурге и получил право участвовать в крупнейшем мировом фестивале комедии в Монреале – а ведь к тому времени он выступал на сцене не больше года. Уэс был рожден для звездной славы. Но вы, наверное, услышали о нем впервые, потому что он отказался от этой карьеры. Что же случилось?
Мы с Уэсом вместе начинали заниматься комедией на сценах Кардиффа. Его потрясающий дебют вселил в меня актерские амбиции, но у меня ничего не получилось. Уэс, как и я, родился и вырос в шахтерской долине в Южном Уэльсе. Уэс – «сердитый» комик. Он специализируется на яростных, но очень тонких насмешках над собственными недостатками и трудностями окружающего мира. Может быть, сценическая ярость отражает подлинную неудовлетворенность своей жизнью? Может, именно это заставило его заниматься комедией?
– Думаю, юмор был для меня бегством от действительности. Я вырос в рабочей семье, и перспективы передо мной открывались безрадостные. Я буквально видел, как пропадает моя жизнь на скучных веб-сайтах в ужасных офисах. Мне этого не хотелось. А комедия показалась мне забавным выходом из ситуации.
Приняв такое решение, Уэс сделал все, чтобы стать известным. Он соглашался выступать на любых площадках. Но это оказалось неправильной стратегией. За время «адской недели» он за четыре дня выступил в четырех местах, проехал в общей сложности две с половиной тысячи километров и спал не более трех часов за ночь, потому что каждое утро ему нужно было идти на свою обычную работу.
