Из кабинета мисс Адлер мы тоже услышали грохочущий звук паровых механизмов входной двери, но нам потребовалась минута-другая, чтобы добраться до места, где мы обнаружили мисс Ходжворт и мистера Экхерта.
– Где находился нож, когда вы оказались рядом с девушкой? Она держала его в руках?
– Нет. Он лежал на полу, рядом с ней. Я думаю… что помешал кому-то, потому что все выглядело так, словно нож выронили.
– Почему вы живете в музее? – спросила я, сменив тему разговора.
– Я не живу в музее. Я попал туда сегодня вечером, за несколько часов до того, как встретил вас.
– Это невозможно. У вас ботинки чистые, – возразила я и предупреждающе качнула пистолетом. – Как насчет правды, мистер Экхерт?
– Все очень запутанно. Но я думаю, если существует хоть малейший шанс, что я смогу вернуться домой, мне нужно кому-то довериться.
Он выглянул в окно, и газовый уличный фонарь бросил короткий золотой блик на его серьезное лицо и взлохмаченные волосы, которые доходили до шеи, закрывая уши и лоб. Я почувствовала, как в моей груди что-то сжалось, и поспешила отвести взгляд. Он был одним из самых привлекательных молодых людей, каких мне когда-либо случалось видеть. Наконец он повернулся и снова взглянул на меня:
– Что ж, я… э-э-э… издалека. Не могу точно объяснить, каким образом попал сюда, и действительно не знаю, как мне вернуться домой. Это было странно. Я был один в дальнем углу музея. Было темно, и людей уже не было, и… ладно, буду честным. На спор я пробрался в одну из дальних комнат в подвале и там нашел дверь, которая была словно посреди ровного места. Она оказалась запертой, но замок был старый и ржавый, и тогда я попытался его открыть. Внутри я обнаружил старую египетскую статую, покрытую пылью. Я думаю, к ней долгие годы никто не притрагивался. Это статуя человека с головой льва. Я рассмотрел ее и думаю, это была…
– Сехмет, – произнесла я шепотом, похолодев.
Совпадений не бывает.
– Верно, Сехмет, – подтвердил Дилан и, казалось, немного расслабился. – Я заметил какую-то эмблему, похожую на кнопку и врезанную в камень. Статуя была настолько высокой, что, нагнувшись, я смог просунуть голову между ее колен. Эмблема засветилась. Тогда я коснулся ее и вдруг почувствовал странную вибрацию и услышал жужжание. Звук раздавался словно прямо у меня в голове, в ушах, по всему телу – это просто сводило с ума. Я заметил, что эмблема вроде как сдвинулась и углубилась еще больше. Вибрация стала сильнее. А затем возникло ощущение, что я падаю, падаю и падаю… И тут я осознал, что лежу на полу, – рассказывал Дилан, и на его лице отражалась грусть, смешанная с изумлением. – Не знаю, как долго я был в отключке, но когда я открыл глаза, то оказался в той же комнате, только окружающие меня предметы стали другими. Статуя Сехмет исчезла. Это было так, будто…
Я поняла, что слушаю своего нового знакомого с открытым ртом, и быстро его захлопнула. Он говорил правду, я видела это по его глазам. По крайней мере, правду, как он ее понимал. Неужели Дилан каким-то образом попал сюда, прикоснувшись к эмблеме на статуе Сехмет?
Моя голова шла кругом от рождающихся вопросов и теорий. Однако мне все же удалось ухватить одну тему из всей этой бури мыслей.
– Эмблема? Как она выглядела? Вы говорите, она светилась?
– По размеру она была вот такой, – сказал Дилан, рисуя круг на своей ладони. – Ярко-синего цвета. Наверно, он называется лазурным?
– Лазоревый?
Дилан кивнул и добавил:
– А еще на ней было изображение жука.
Мне показалось, что мне на колени свалилась корзина, полная шестеренок от часов, а я понятия не имею, как они все соединяются между собой.
– Он немного напоминал скарабея, который был у девушки.
– Рядом с жертвой был скарабей? – резко спросила я, не понимая, как могла это упустить. – Там не было скарабея.
– Был. Лежал на полу, рядом с ней, – возразил Дилан. Он пошевелился, и я подняла пистолет. Чужак замер.
– Я его забрал.
– О! Могу я на него взглянуть?
– Как насчет сделки? Я отдаю вам жука, а вы возвращаете мне телефон, – предложил мужчина, одарив меня очаровательной улыбкой.
– Вы не в том положении, чтобы торговаться.
Я протянула руку, чтобы получить предмет, который наверняка был механическим скарабеем, украшенным орнаментом в виде полуразвернутого свитка Сехмет.
После долгого колебания он вздохнул и подчинился, запустив руку в карман своих хлопчатобумажных брюк.
Вещь, которую он достал, по размеру и внешнему виду была похожа на скарабея мисс Адлер. Когда я взглянула на него в тусклом свете, не имея больше возможности одновременно держать фонарик и пистолет, мне в голову пришла мысль. Я снова бросила взгляд на мистера Экхерта:
– Вы помните, сколько прошло времени между тем, как вы очнулись в комнате с отсутствующей статуей Сехмет, и тем, как нашли тело мисс Ходжворт?
– Приблизительно три часа, может, четыре. Я был сбит с толку и не мог сообразить, что произошло: комната изменилась или меня переместили. – Его голос стал хриплым от волнения.
Три часа, может, четыре.
Мисс Ходжворт была мертва примерно столько же времени.
Еще одно совпадение?
Как сказал бы инспектор Лакворт, черта с два!
* * *
Когда я вернулась в свою комнату, восходящее солнце только начало окрашивать крыши домов алыми лучами. Я сняла брюки, блузку и пальто, благодаря небо за то, что сегодня мне не нужно бороться с корсетом. У меня было устройство, изобретенное мистером Милфордом, которое расшнуровывало этот предмет гардероба, но его тонкие металлические пальцы издавали очень неприятный звук, когда брались за дело. Автомат не только очень долго расшнуровывал корсет, но и делал это так громко, что мог разбудить миссис Рэскилл.
В доме было темно и тихо. Не было слышно ни звука, только далекое посапывание вышеупомянутой леди. Я остановилась у спальни отца, но не услышала его храпа. Ботинок на месте не было, и трость тоже отсуствовала, из чего я сделала вывод, что он снова предпочел заночевать в своем клубе.
Рядом с его комнатой находилась спальня моей матери. Я по привычке открыла дверь, чтобы заглянуть внутрь. Все было на своих местах, как и в тот день, когда она уехала. Но теперь, спустя год, я больше не чувствовала легкого аромата лилий, который всегда наполнял ее комнату. Я снова плотно закрыла дверь.
Поняв, что мистеру Экхерту негде ночевать, я пригласила его остановиться у нас. Как оказалось, пустующая спальня моего отца стала нежданным благословением, и мистер Экхерт тут же рухнул на заправленную кровать.
Кто-то может задаться вопросом, почему я совершила выходящий за грани приличий поступок и пригласила одинокого молодого человека (человека, который вошел в мою жизнь таким необычным способом) остаться у себя дома. Однако было очевидно, что ему некуда пойти и у него нет средств к существованию. Я чувствовала, что он не причинит мне вреда и что ему нужна помощь. Кроме того, он определенно имел какое-то отношение к Сехмет и ее скарабеям. Лучше было держать Дилана Экхерта в поле зрения. Несмотря на физическую усталость, благодаря событиям этой ночи я чувствовала себя бодрой и воодушевленной. Я была уверена, что не просплю долго, но, оказавшись в постели, все же заставила себя закрыть глаза и расслабиться. Мне понадобятся ясный ум и отдохнувшее тело, когда наше тайное общество соберется снова.
