— Мельчаем, господа!
Какая там дуэль…
Залезешь в интернет, в журнале сцедишь яду,
Прочтешь: и ты, мол, Брут? Ответишь: я, мол, Яго…
И — плюх, как в никуда,
В холодную постель…
Шиза подняла голову:
— Это ваше?
— Это один мой приятель.
— Меткий у вас приятель, — Рита неприятно улыбнулась. — Снайпер.
— Почему снайпер?
— Да так… Дальше есть?
— Закисли в дураках,
Бухаем, а не пьём
Спешим закончить тост, не дожелав до края,
Ширинку расстегнем у дряхлого сарая,
Сольём ведро пивка,
И каждый — при своём…
— А у меня кот любит спать возле монитора, — вдруг сообщила Шиза. — Я дома сяду к компьютеру, залезу в «нети», включу музон… А Барбос прыг на стол! Растянется у монитора и дрыхнет. Колонки ему в уши орут, а он хоть бы хны! В смысле, хоть бы мяу.
— Говорят, коты любят спать на «плохих» местах, — Рита взяла закипевший электрочайник и подлила воды в заварку. — Рядом с больными. Там, где дурная энергетика. Всем дурная, а им на пользу.
— Ну, не знаю. Мой и со здоровыми спит. Со мной, например, — Шиза встала и сделала сомнительный пируэт. Должно быть, хотела показать, какая она здоровая, и как замечательно с ней спать. — Еще в кресле. Но лучше всего — у монитора. Когда я в «нетях».
— Ты и дома там роешься? — спросил я. — На работе дерьма мало?
— Много. Потому и роюсь. Цветы, пейзажи. Я только фотки смотрю. Без слов. Найдешь галерею орхидей — тычинки, пестики. Лепестки. Хорошо…
— Хорошо, — согласилась Рита. — Если без слов, всегда хорошо. Вот со словами у нас проблема.
— У кого — у нас?
— У людей. Вначале было Слово, а потом — дрыз-з-н-нь! Осколки. В глаз, в сердце, в язык. Разбилось зеркало злого тролля… Что там дальше, Александр Игоревич? У вашего приятеля?
— Здоровье, быт, среда…
Не шашкою сплеча-с —
Бананьей кожурой противника бичуем,
И памятью себя, как водкою, врачуем:
Мол, раньше, господа!..
А раньше — как сейчас.
— А раньше, как сейчас, — повторила Рита. — Жестоко. Недобрый у вас приятель. Это ж надо так — скальпелем, по-живому. Без анестезии…
В коридоре хлопнул потолочный люк. Следом раздался шелест — спуск Бэтмена. И шаги: раз, два, три.
Пять.
— Сумерничаете? — спросил Чистильщик.
— Чаевничаем, — откликнулась Рита. — Тебе налить?
Они на ты? Выходит, притворялись: прошу вас, чего изволите…
— Спасибо, я уже.
— Вы хотите бламанже? Извините, я уже, — мимо нот пропела Шиза. И вдруг сменила репертуар: — К чему нам быть на ты, к чему? Мы искушаем расстоянье. Милее сердцу и уму старинное: вы — пан, я — пани…
Она подмигнула мне: сечешь, мол, фишку?
— Мне пора, — Чистильщик церемонно раскланялся. Как во французском фильме про мушкетеров. — Целую ручки ясным паннам. Мое почтение вельможному пану. Вот ключи.
Я поймал связку на лету и возгордился.
— А вы? Завтра придете, а дверь заперта.
— У меня есть запасные. Всегда под рукой, как верная шпага. Мы, людоеды, народ запасливый…
И мы снова остались втроем.
— Верная шпага, — буркнул я. Настроение испортилось. — А сам шпагу в руки не берет. Боксом увлекся, граф де Ла Фер. Мордобойством. Вместо вжик-вжик — плюх-блям. На шпагу только смотрим. Из холла…
— Это в тебе, Золотарь, самец говорит, — хмыкнула Шиза.
— Какой самец?
— Бета. Зашел альфа-самец, ушел, а бета теперь перед самками хвост задирает. Какашками вслед швыряет. Клыки скалит. Он, значит, боксом, а ты? Настольным теннисом?
— Ага, — мне вдруг стало смешно. — Пинг туда, понг сюда. С Додиком стучу по-маленькой. Если что, я врагов ракеткой. Топ-спин по морде, и ваших нет!
— Наших нет, — повторила Рита. Голос ее сел, как после двух порций мороженого. — Говорите, Вадим шпагу не берет? Вы что, не в курсе? Потому что если в курсе, то вы…
Нахмурясь, «кобылка» закончила вполне по-мушкетерски:
— Подлец вы, и все тут.
— Не в курсе он, — вмешалась Шиза, видя мое лицо. — Что за наезды, Ритуля?
— Извините, Александр Игоревич. Ради бога, извините.
— Да ну… ерунда какая…
Шиза криво ухмыльнулась:
— Ладно, голубки. Вы посплетничайте, а я на кухню. Бутербродиков состряпаю. А то у нас, как в плохой пьесе. Диалоги, понимаешь. Вот я и вернусь: «Кушать подано»!
— Любишь театр? — заинтересовался я.
— Ненавижу.
И удалилась походкой королевы в изгнании.
* * *
А было так.
Поссорились однажды Иван Иванович с Иваном Никифоровичем. Как у Гоголя, только еще глупее. Они даже видеть друг друга никогда не видели. Если не считать юзер-пикчерз: у Ивана Ивановича — анимешный демон, у Ивана Никифоровича — волк из мультфильма «Ну погоди!». Что ж, демон так демон, волк так волк.
Много ли надо для ссоры?
Из-за чего полыхнуло — можно посмотреть в архивах. Докладная записка за июнь 2007, виртуальный возбудитель зафиксирован охотником Баритсу. Кто-то выставил чье-то фото, кто-то возмутился, сказал про кого-то, что он такой-то, в ответ услышал — сам, мол, сякой-то, нех залупаццо…
Слово за слово — полетели осколки.
— Если вы, уважаемый Иван Иванович, ещё не передумали насчет дуэли, — сказал, вернее, отстучал по клавишам Иван Никифорович, — то я готов с вами встретиться и обсудить употребление слова «мудак» и его синонимов.
— Клево, — отметили комментаторы. — Развлекуха.
— Я в июне буду в вашем городе, — ответил Иван Иванович. — С удовольствием пообсуждаю вопросы филологии и лексики.
— Сообщите в приват, — предложил Иван Никифорович, — как удобнее встретиться.
— Такие пиздуны, — отметили комментаторы, — на реальном базаре сливаются J
— Договариваемся о времени и месте сейчас, — уточнил Иван Иванович, — либо вы даете мне свой телефон, и созвонимся. По мне, лучше первый вариант. Брать с собой приятелей или нет — дело ваше. Я приду один. Не хочу знакомых беспокоить. Да и добром это не кончится.
— Как это один? — забеспокоились комментаторы. — Низачот.
— Договорились, — согласился Иван Никифорович. — Ориентировочно среда-четверг во второй половине дня.
— И мы! — вскрикнули комментаторы. — Мы — секунданты! И имя нам — легион!
