– Я бы хотел поговорить с этим Энди Ривзом, – говорю я Оги. – Вы не можете мне это устроить?
Жду отказа, но не получаю его.
– Ладно, устрою тебе встречу с ним.
– И не собираетесь мне препятствовать?
– Нет, – отвечает Оги. – Похоже, тебе это нужно. – Он отключается.
Когда я подхожу к машине, звонит мой телефон. Идентификатор показывает: это Элли.
– Привет, – говорю я.
– Ты нам нужен в приюте.
Мне не нравится ее голос.
– Что случилось?
– Ничего. Просто приезжай как можно скорее, ладно?
Я сажусь в машину, беру портативный полицейский маячок с сиреной. Я почти никогда им не пользуюсь, но сейчас случай как раз подходящий. Ставлю его на крышу и давлю на газ.
Через двенадцать минут я уже в приюте. Быстро иду внутрь, поворачиваю налево и чуть не бегу по коридору. Элли ждет у дверей своего кабинета. Судя по выражению ее лица, случилось что-то чрезвычайное.
– Что? – спрашиваю я.
Элли молчит, предпочитает жестом пригласить меня в кабинет. Я поворачиваю ручку, открываю дверь и заглядываю внутрь.
В комнате две женщины.
Ту, что слева, я не узнаю. Другая… у меня уходит секунда, чтобы обработать визуальную информацию. Она состарилась, но сохранилась неплохо, лучше, чем я мог бы предположить. Пятнадцать лет обошлись с ней по-дружески. Я спрашиваю себя, были ли эти годы отданы трезвости и йоге. Или чему-то вроде того. По крайней мере, впечатление такое.
Наши глаза встречаются. Я молчу. Стою и смотрю.
– Я знала, что к вам все и вернется, – произносит она.
Я возвращаюсь на пятнадцать лет назад – стою на улице напротив ряда домов, женщина, в плохо сидящем летнем платье, идет по улице, пошатываясь.
Это Линн Уэллс. Мать Мауры.
Глава шестнадцатая
Я не теряю времени:
– Где Маура?
– Закройте дверь, – говорит женщина.
У нее волосы морковного цвета, такого же оттенка помада. На ней сшитый на заказ серый костюм и блузка с рюшами. Я не специалист по моде, но ее одежда выглядит дорогой.
– И вы?.. – Я поворачиваюсь и, протягивая руку к двери, закрываю ее.
Элли коротко кивает мне.
– Меня зовут Бернадетт Гамильтон. Я подруга Линн.
У меня такое ощущение, что они больше чем друзья, хотя мне это до лампочки. Сердце мое так колотится – я не сомневаюсь, что они видят это под рубашкой. Я смотрю на миссис Уэллс, готовый повторить свой вопрос с большей требовательностью, но тут что-то останавливает меня.
«Умерь пыл», – говорю я себе.
У меня к ней, конечно, миллион вопросов, но еще я понимаю, что для получения наилучших результатов при допросе требуется почти сверхъестественное терпение. Миссис Уэллс пришла ко мне, а не наоборот. Она меня нашла. Она даже использовала Элли в качестве посредника, чтобы не появляться в моем офисе или у меня дома. Чтобы не оставлять следов в телефонной сети. Все это потребовало усилий.
Очевидный вывод? Ей что-то от меня понадобилось.
Так что пусть говорит. Нужно позволить ей выдать что-то без моих вопросов. Надо успокоиться. Таков мой обычный модус операнди. Нет нужды его менять только из-за того, что это личное дело. Не волноваться. Не задавать вопросов. Не давать подсказок и не выставлять требований.
«Пока еще рано. Не торопись. Планируй».
Но одно, Лео, я знаю точно: миссис Уэллс ни в коем случае не покинет эту комнату, не сказав мне, где Маура.
Я стою и жду, чтобы она сделала первый ход.
Наконец она говорит:
– Ко мне приходила полиция.
Я молчу.
– Они сказали, что Маура, вероятно, замешана в убийстве полицейского.
Я по-прежнему молчу. Наконец она спрашивает:
– Это правда?
Я киваю. Вижу, как ее подруга Бернадетт прикасается пальцами к руке миссис Уэллс.
– Вы и вправду думаете, что Маура может быть замешана в убийстве? – спрашивает Линн Уэллс.
– Вероятно, да, – отвечаю я.
Ее глаза открываются чуть шире. Я вижу, как пальцы подруги крепче сжимают ее руку.
– Маура никого не могла бы убить. Вы это знаете.
Я проглатываю саркастический ответ и по-прежнему храню молчание.
– Женщину-полицейского, которая ко мне приходила, зовут Рейнольдс. Она откуда-то из Пенсильвании. Она сказала, что вы помогаете следствию? – Миссис Уэллс произносит это как вопрос. И опять я не заглатываю наживку. – Я не понимаю, Нап, почему вы расследуете убийство в другом штате?
– Лейтенант назвала вам имя убитого?
– Нет, она только сказала, что это был полицейский.
– Его зовут Рекс Кантон. – Я не свожу взгляда с ее лица. – Вам это имя ничего не говорит?
Миссис Уэллс думает.
– Нет, ничего.
– Рекс учился с нами в одном классе.
– В вестбриджской школе?
– Да.
Цвет начинает сходить с ее лица.
К черту терпение! Иногда их можно застать врасплох неожиданным вопросом:
– Где Маура?
– Не знаю, – отвечает Линн Уэллс.
Я вскидываю правую бровь, предлагаю ей самое недоверчивое из моих выражений.
– Я не знаю, – повторяет она. – Поэтому я и у вас. Надеялась, вы мне поможете.
– Помогу найти Мауру?
– Да.
– Я в последний раз видел Мауру, когда мне было восемнадцать. – Мой голос звучит с хрипотцой.
Начинает звонить телефон на столе. Мы все игнорируем его. Я смотрю на Бернадетт, но она не сводит глаз с Линн Уэллс.
– Если вы хотите, чтобы я помог вам найти Мауру, – говорю я, пытаясь сдержать волнение, профессионально, обыденным тоном, хотя частота ударов сердца запредельная, – вы должны рассказать мне, что вам известно.
Молчание.
Линн Уэллс смотрит на Бернадетт, та качает головой.
– Он нам не сумеет помочь, – произносит она.
Линн Уэллс кивает.
– Это была ошибка. – Обе женщины поднимаются. – Нам не следовало приезжать.
Теперь обе они идут к двери.
– И куда вы? – спрашиваю я.
– Мы уходим. – Голос Линн Уэллс звучит твердо.
– Нет, – говорю я.
Бернадетт игнорирует меня и направляется по кругу к двери. Я становлюсь у нее на пути.
– Отойдите! – требует она.
