Так я и сделал. Я предпочёл удалить яичко с опухолью, но остальные рекомендованные мне процедуры отверг. Это решение далось мне нелегко, и я не стану советовать его всем и каждому. Но, проведя кропотливое исследование и проконсультировавшись с другими специалистами, я, как студент мединститута, понял, что выбрал наилучший для себя путь. Однако в семье понимания не встретил. Мои лечащие врачи сочли меня безумцем, но я был непреклонен и решил подчиниться тем силам, которые знали о моей проблеме больше меня, и голосу, который велел мне поверить любящему Богу, о котором напомнил Гари.
Я почувствовал, что освобождаю в своей жизни место для ответов, и понимал, что всё ещё нуждаюсь в лечении, поэтому после операции по удалению яичка взял в мединституте академический отпуск на год и отправился в путешествие навстречу открытиям. Я начал с Мексики, где учился у курандерос (народных целителей). Потом посетил Гвадалахару, Кордову и Веракрус, чтобы освоить ещё больше древних методик врачевания. Затем поехал в Германию, где познакомился с новым медицинским подходом, согласно которому в клетках всего организма хранятся воспоминания так же, как и в нейронах мозга, а негативная энергия нерешённых эмоциональных проблем играет существенную роль в зарождении болезни.
Я побывал в штате Химачал-Прадеш на севере Индии, где открыл для себя медитацию, йогу, массаж и углубил познания в области остеопатической медицины. За время путешествия я не получал никакого традиционного лечения, но много работал с разными наставниками, которые помогли мне лучше понять себя, а также осознать свои негативные чувства и ошибки восприятия.
Всё это время я постоянно мыслями возвращался к нашему с Гари обеду. Каждое утро я вставал с постели и писал на внутренней стороне большого пальца своей руки слово «любовь». Оно напоминало мне о том разговоре и давало утешение, если я начинал сомневаться в правильности выбранного пути. Гари сделал для меня очень важную вещь, но у меня по-прежнему оставались вопросы. И больше всего мне хотелось понять, как за время одного недолгого разговора я из опустошённого, встревоженного, беспомощного и утратившего надежду студента превратился в человека, полного энергии, уверенного в своих силах… и голодного! Как такое возможно?
Со временем я понял, что в мой самый тёмный час Гари зажёг во мне свет осознанности. Он показал мне, как справляться с эмоциями, придал мыслям и чувствам, разрывающим меня изнутри, нужную скорость и направление. Гари избавил от страха, который поглощал мою энергию, от гнетущей тяжести, которая наполняла меня и казалась слоном, сидящим на груди, от бессилия, которое убивало мой аппетит.
Благодаря этому я смог заглянуть вперёд и увидеть целостную картину – любящий Бог заботится обо мне, а значит, я в любом случае выздоровею.
Способность справляться с негативными переживаниями и сосредотачиваться на этой утешительной мысли позволила случиться положительному энергетическому сдвигу, который оказал глубокое влияние на моё душевное и физическое самочувствие. Чем больше я узнавал от наставников, встречавшихся на моём пути, тем более понятной становилась мне тесная связь между разумом и телом. Она и оказалась ответом на вопрос, как всего за несколько минут от полного неприятия самой мысли о еде я дошёл до зверского голода.
Я подумал: не указывает ли рак на нечто глубинное во мне – на нечто такое, что требует исцеления прежде моего физического тела? Если так, то я не избавлюсь от своей болезни полностью, пока не узнаю, как мои разум и дух питают её.
Пытаясь понять, куда направляет меня «указатель», я стал припоминать разные травмы в детстве.
Следуя указателям
Даже при самом благоприятном стечении обстоятельств расти в Иране нелегко. А мои обстоятельства отнюдь не были благоприятными. В воспоминаниях из раннего детства я храню множество сцен домашнего и сексуального насилия, совершённого родственником, которого я любил и которому доверял. Меня переполняли стыд и вина, а религия внушала, что Бог меня наказывает. Я был уверен, что заслуживаю наказания, иначе со мной бы этого не случалось.
Когда мне было двенадцать лет, наша семья переехала в Соединённые Штаты, и меня сразу отправили в бесплатную среднюю школу. В школе я не мог выразить свои потребности и желания, так как совсем не говорил по-английски. Да и дома меня не побуждали к открытому общению и самовыражению. Вкупе с насилием это делало меня совершенно беззащитным.
Как только мы уехали от моего обидчика, насилие прекратилось, но я понял, что по-прежнему не могу устроить собственную жизнь. Было практически невозможно обрести голос, уверенность в себе и способность постоять за себя.
Особенно это касалось отношений с женщинами. Будучи по природе гетеросексуальным, фактически я не мог установить контакт ни с одной представительницей противоположного пола, кроме учителей и родственниц.
Спустя несколько лет после переезда в Соединённые Штаты, всё ещё не имея друзей и сражаясь с английским, я твёрдо решил по-настоящему с кем-нибудь сблизиться. И вот однажды, когда я тренировался в школьном спортзале, такой шанс представился. Мои атлетические перчатки износились, поэтому мистер Кайзер, тренер по футболу, направил меня к капитану футбольной команды Робби, который продавал лишние пары. Это была та самая долгожданная возможность! Накануне мне достался старый ежедневник. Я вырезал оттуда картинки со всеми футболистами, включая Робби, чтобы поупражняться в произношении их имён и быть готовым завести разговор. Вырезки хранились у меня в кошельке, так что при каждом удобном случае я мог тренировать навыки общения. И наконец мне представился шанс первым заговорить с самым популярным парнем в школе.
Когда я подошёл к Робби, он понял, что мне нужно, и попросил следовать за ним к его шкафчику в раздевалке. Я и подумать не мог, что он будет так приветлив со мной и всё пойдёт так гладко. Когда он протянул мне перчатки и назвал цену – десять долларов, я раскрыл свой кошелёк… И все фотокарточки футболистов выпали!
Изучая разбросанные по полу раздевалки листки с картинками, Робби отступил на шаг назад. Внезапно я осознал, что он обо мне подумал.
После долгого молчания он посмотрел на меня и сказал: «Блин, да ты гомик!» Я такого слова раньше не слышал, поэтому не совсем понял смысл сказанного, хотя тон и манеры Робби выражали неприязнь. Но как я мог оправдаться на своём скудном английском? Мне было нечего противопоставить его предрассудкам.
После этого случая я бы всё отдал, чтобы снова стать одиноким невидимкой. Вместо этого я сделался мишенью. Девочки великодушно предлагали мне себя, а когда я, верный традиции уважать женщин, игнорировал их намёки, они смеялись и перешёптывались: «Я же говорила тебе, он гей!» Ребята тоже говорили всякое такое, чего я не понимал до тех пор, пока не получил разъяснения от тренера Кайзера. Тогда я узнал много эпитетов, которыми награждают и высмеивают гомосексуалистов.
Это были восьмидесятые, самый расцвет СПИДа – время, когда гомосексуалистов подозревали в распространении вируса и презирали гораздо сильнее, чем сейчас. Этот печальный опыт лишь укрепил моё желание обрести мужественность и контроль над жизнью.
