Сказать про «Скотный двор» Матильда просто не успела, Параша оказалась рядом. И, как на айсберг, наткнулась на ледяной взгляд Малены. Но остановить Прасковью свет Ивановну такими мелочами? Наши бабы крепче любого «Титаника»! Случись она тогда на корабле – раскололся бы айсберг.
– Мотенька, а что это за милый молодой человек с тобой был?
Матильда не сомневалась, Параша уже в курсе дела. И кто такой Асатиани, и что он сделал… Она просто не знала, что его связывает с Матильдой, и собиралась выспрашивать любой ценой. А времени нет, на работу пора, и грубить не стоит, базарный скандал с утра – не то, что нужно для хорошего настроения. Совсем не то…
– Что именно вас интересует?
Параша замялась. Сказать прямо? Как-то… бесхитростно получается. А как тогда? А, выбора нет…
Вот она, Матильда, стоит, ногой в черной туфельке притоптывает… говорила сыну: девчонка одна, девчонка с квартирой, заступиться за нее некому, чуть-чуть поработай – и твоя будет. Квартира, конечно. Девчонка там не так чтобы очень нужна… Будет послушной – пусть живет, а не будет… случай – он разный бывает.
И не надо греха на душу брать, просто бабы – они и спиваются легко, и на наркотики подсаживаются, дело житейское, бывает…
Но Петюша опять все профукал, глупенький. Вот как заботилась о нем мама, так и придется. Она и сейчас все возьмет в свои уверенные натруженные руки… и не вырвешься ты никуда, Мотенька, и не таких обламывали.
Мнение Матильды по этому вопросу Парашу не интересовало ни в коей мере. Смешно даже думать о каком-то Матильдином мнении… кто она такая? Просто препятствие, просто соплюшка, и ничего более. В каждой сопле живого человека видеть – слишком большая роскошь.
– Все же ты мне не чужая, бабушка твоя, покойница…
– Будьте любезны мою бабушку не трогать, – оборвала Малена. По двору разве что иней не пополз от ее тона. – Вы с ней не дружили, и не стоит утверждать обратное.
Еще миг заминки.
– Я о Майе Алексеевне всегда была лучшего мнения…
– Жаль, что она о вас так не думала.
– Я…
– Не отнимайте мое время, любезнейшая. Что вам угодно?
– Не связывалась бы ты с богачами-то? Поиграет да выбросит…
Малена усмехнулась.
А ведь подходящий момент… Что такое сплетня? То, что нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть.
– Моя бабушка бывала в Грузии. Не скажу, что я родная для Асатиани, но играть мной, выбрасывать, а пуще того, наживаться за мой счет они точно не будут.
Прасковья открыла рот.
– Так вы что, знакомы?
– Мы знакомы, – подтвердила Малена.
И опять не солгала ни словом.
Бабушка Майя действительно бывала в Грузии пару раз. Отдыхать ездила, еще в советские времена. И для Асатиани Матильда ни разу не родная, хоть и знакома с Давидом. Но играть ею и выбрасывать не будут просто потому, что девушке это не нужно. В таких играх участвуют двое, а у Матильды одно желание – чтобы ее в покое оставили. И Малене Давид не нужен, вот если бы Антон…
Прасковья молчала. Злобно сопела, но сказать ничего не решалась. Ляпнешь так-то, не подумав… Вот ведь, стерва малолетняя… и когда умудрилась? Теперь ее с налету не возьмешь, подождать требуется. Фамилию Асатиани в городе знали, это не беззащитная сирота, тут костей можно не собрать. Ничего, Прасковья подождет. Пусть девчонка пока побегает… пока еще можно.
Малена же отправилась на работу, обойдя, как столб, обомлевшую Парашу.
Да, работа… как много в этом слове.
А для герцогессы?
По сравнению с ведением хозяйства и управлением поместьем должность секретаря была такой милой, такой уютной… просто уходить не хотелось.
На рабочем месте Малена оказалась первой. Антон пришел примерно через полчаса, чем-то недовольный и растрепанный.
– Кофе мне свари.
– Две минуты, – исполнительно отозвалась Малена, засыпая зерна в кофеварку. – Эспрессо?
– Американо, и покрепче. Без сахара.
– Хорошо. Сейчас принесу.
Сахар Малена таки положила. На блюдце, рядом. И туда же отправились блинчики и розетка с вареньем, которое вчера открыла.
Рябиновое, вкуснющее… Не всем нравится, правда, но вот само это сочетание сладкого сиропа и горьковатой ягоды, когда раскусишь рябинку… Матильда была от этого варенья без ума, так что они с бабушкой каждый год банок по двадцать заготавливали. Ягода-то бросовая, иди да рви…
[17]
Антон потянул носом, с сомнением посмотрел на розетку, но ругаться не стал. Малена вышла, а через пять минут ее опять позвали.
– Ты сама варенье варила?
– Да.
– Вкусно… купить нельзя?
Малена пожала плечами. Может, и можно – в том же Ижевске, к примеру. Из этого города бабушка рецепт и привезла. А в их городе это экзотика…
– Я не продаю. Но на работу пару банок принесу, – пообещала Малена.
– Спасибо. И дай рецепт, пожалуйста. Маме отдам.
Маме?
Девушки так искренне удивились…
Не вязался Антон с мамой, которая будет варить варенье из рябины, вот никак не вязался. С журналом «Плейбой», с клубами и барами, с роскошными машинами, но… не с мамой, которая варит варенье. Нет.
– Ладно, напишу.
– Спасибо.
На подносе осталась только пустая посуда, а настроение у начальника значительно улучшилось. И рабочий день побежал своим чередом.
Распечатать договор.
Подписать, отсканировать, отправить на почту. Отправить почтой. Отложить, чтобы отправить по дороге домой.
Ответить на звонок. Еще на один звонок. Напоить кофе коллег.
Пообедать. Распечатать Женьке заявление на отпуск и подписать у начальника. И опять по кругу…
Хорошо это или плохо?
Это спокойно. Уютно, душевно, без волнений…
А послезавтра в суд.
Матильда подумала – и набрала номер Сергея. Ей сейчас нужны положительные эмоции, а музыкант их обеспечивает в большом количестве.
– Добрый день. Это Матильда.
– Привет, – обрадовался музыкант. – Рад тебя видеть!
– Ты же меня пока не видишь? – чуть пококетничала Матильда.
– Ну, буду рад видеть.
– А ты сегодня поешь?
– Нет. Сегодня у нас зачет, а вот завтра можем встретиться. Рискнешь?
– Если ничего страшного не случится, то вполне.
