Линейный повар должен работать чисто, постоянно вытирать и убирать за собой. Тот шеф-повар был прав: беспорядок на рабочем месте говорит о беспорядке в голове. Вот почему на кухне хорошие полотенца — на вес золота. Когда их приносят, те повара, что поумнее, набрасываются на них с жадностью и припрятывают про запас. Один устроил заначку чуть ли не на потолке, над акустической плиткой. Там же он держал свои любимые щипчики, ложки с желобками и разные другие нужные штуки, которыми не хотел делиться с другими поварами. В том ресторане повара менялись довольно часто, и я уверен, что и через несколько лет там будут находить заначки пушистых, чистых полотенец.
В кухонном полотенце больше всего ценится даже не то, что оно чистое, а то, что оно сухое. Да, хорошо бывает обтереть тарелку слегка влажным, но попробуйте прихватить влажным раскаленную ручку кастрюльки, и вы сразу поймете, почему в запасе полезно иметь стопку сухих. На некоторых европейских кухнях повару в начале смены выдается два полотенца: с одним он работает, а другое в это время сохнет на ручке духовки. На мой взгляд, подобная экономия преступна. Я люблю, чтобы около моего рабочего места лежала целая стопка аккуратно сложенных полотенец, чтобы мне никуда не приходилось за ними бегать. За восемь часов смены я использую штук двадцать, и пусть это будет стоить моим хозяевам несколько лишних баксов, зато я не обожгу себе руку и не заляпаю жиром тарелки.
Так что это за мистический mise-en-place, о котором я столько распинаюсь? Почему иного повара чуть ли не апоплексический удар может хватить, если взять у него с рабочего места хоть щепотку соли или веточку петрушки? Потому что это — наша территория. Потому что мы все здесь устраиваем так, как нам удобно. Потому взять отсюда что-то — это все равно, что взять нож. А про ножи повара говорят: «Не трожь мой член и не трожь мой нож».
Вот что присутствует на хорошо оборудованном mise-en-place:
Кошерная (крупнозернистая) морская соль;
Молотый черный перец (молотый вручную, а не в блендере);
Молотый белый перец;
Свежие хлебные крошки;
Мелко нарезанная петрушка;
Нерафинированное масло в бутылке с дозатором;
Оливковое масло экстра-вирджин;
Белое вино;
Бренди;
Веточки кервеля в воде со льдом — для украшения блюда;
Зубчики чеснока или мелко нарезанный чеснок;
Порубленная мякоть томатов;
Карамелизованные ломтики яблок;
Маринованный чеснок;
Мелко нарезанный чеснок;
Мелко нарезанный лук-шалот;
Мягкое масло;
Любимые половники, ложки, щипцы, кастрюльки, горшочки;
Все приправы, необходимые вам для приготовления рыбы, мяса и других блюд меню.
Итак, вы удобно расположились, устроились, сосредоточились и хорошо подготовлены. Но и этого недостаточно. Хороший линейный повар должен сохранять присутствие духа и ровное настроение в самые лихорадочные моменты. Представьте, что у вас тридцать или сорок столиков, и люди, сидящие за ними, все заказывают одновременно, притом разные блюда, которые приготавливать надо при разной температуре, и еда должна быть готова одновременно. Вам и вашим коллегам на других участках нужно собрать обед на десять человек — и чтобы все они получили свои заказы одновременно. Дуврская камбала не должна заветриваться, дожидаясь, пока как следует зажарится баранина. Плохо, если линейного повара выводят из равновесия отчаянные крики: «Ну что? Готово наконец?» или перечисление блюд, которые уже готовы и ждут. Он должен держать в голове все необходимые температуры и помнить, какой к чему нужен гарнир, уметь не замечать яростных воплей шеф-повара, невнятного, раздражающего шума, доносящегося из обеденного зала, подсказок, вопросов, даже проклятий других поваров: «На седьмой готово? Via! Давай! Vamos! Давай на седьмой!»
Умение «сработаться с людьми» — это обязательно. Если вы готовите соте, то парень на гриле — для вас все равно что партнер в танце. Большую часть времени вы с ним проводите вместе, в душном, неудобном, похожем на подводную лодку помещении. Вы оба работаете вблизи открытого огня, с кипящими жидкостями, и в руках у вас то и дело оказываются разные твердые предметы. И еще у каждого из вас есть ножи, несколько ножей. Так что лучше вам ладить. Тогда двум тяжело вооруженным мужчинам из-за неосторожного слова не захочется вырубить друг друга среди мисок с кипящим жиром и колющих и режущих предметов.
Так кто же они все-таки, черт возьми, эти ребята, эти парни и девушки «на передовой»? Если судить по моей далеко не звездной карьере, может сложиться впечатление, что линейные повара — законченные психи, дегенераты, наркоманы, беженцы, головорезы, пьяницы, воры, потаскухи и психопаты. И, подумав так, вы будете не далеки от истины. Эта работа, как выразился уважаемый шеф-повар трехзвездного ресторана Скотт Брайан, привлекает «маргиналов», людей, у которых что-то в жизни не заладилось. Может, плохо учились в школе, может, бегут от бывшей жены или тяжелой семейной драмы, может, нелады с законом, а может, упорная, жестокая непруха, из которой уже нет надежды выбраться. Или им, как мне, просто здесь нравится. Им уютно в неформальной атмосфере кухни с ее толерантностью к эксцентричности и разным пунктикам, наплевательским отношением ко всякой документации, тюремным душком. На большинстве кухонь на личные странности вообще не обращают внимания. Работать можешь? Могу я рассчитывать, что ты завтра выйдешь на работу и не подведешь меня? Это все, что нужно.
Я мог бы разделить всех линейных поваров на три подгруппы.
Есть Художники. Раздражающее высокомерное меньшинство. В эту группу входят патиссье (неврологи от кулинарии), су-шефы, ротиссье (повара мясных блюд), психованные гардманже (спецы по холодным закускам) и соусье, чьи произведения так эфирны и совершенны, что авторам прощается мания величия.
Вторая группа — Изгнанники. Это люди, которые просто не могут заниматься ничем другим, не в состоянии выдерживать рабочий день с девяти до пяти, носить галстук, общаться с цивилизованными людьми. К той же группе относятся их товарищи по несчастью — Беженцы. Обычно это иммигранты, для которых альтернативой кухни являются голодная смерть, нищета или работа на фабрике резиновых изделий за два доллара в неделю.
И, наконец, Корыстные. Те, что работают ради денег. Это повара, которые, не имея естественной склонности готовить, делают это на уровне, потому что им за это хорошо платят и потому, что они профессионалы. Готовить еду — это ремесло. Хороший повар — это ремесленник, а не художник. И ничего обидного в этом слове нет — великие соборы Европы проектировали художники, но строили ремесленники. Хорошо знать свое ремесло — это достойно, благородно и почетно. Я предпочту нанять хорошо знающего свое дело корыстолюбца нежели художника. Когда я слышу «художник», мне сразу представляется человек, который не считает нужным выходить на работу каждый день. Эти артисты, убежденные в своей гениальности, больше думают о том, как у них стоит, чем о том, чтобы удовлетворить клиента. Лично я предпочту есть простую еду, по вкусу которой можно определить ингредиенты, из которых она приготовлена, чем некий каприз высотой три фута, состоящий из лемонграсса, травы с ближайшего газона, кокосовых орехов и красного карри. Когда ешь такое, можно лишиться глаза. Если нанимающийся на работу рассказывает мне, как его вдохновляет кухня стран Тихоокеанского бассейна, я чую беду. Лучше пришлите мне еще одного мексиканского мойщика посуды. Его я научу готовить. Сначала докажи, что можешь шесть месяцев подряд являться на работу вовремя, а потом поговорим о красном карри и лемонграссе. А до того времени могу сказать тебе только одно слово: «Помалкивай!»
