Но герцогесса не боялась. Она мило улыбалась и шла вперед по коридорам. Кивала в ответ на поклоны слуг, улыбалась…
– Мария-Элена?
Матильда аж зубами скрипнула. Вот черти принесли Рисойского, точно.
Нет в этом мире чертей?
Неважно! Шервули постарались! Но не ругаться же… о! Придумала!
– Дядюшка, у нас проблема.
– Да?
– Господин Тальфер оказался так любезен, что приехал лично. Из уважения к моему отцу… что у нас там полагается за совращение дворянки?
– Отсечение. Под корень. – Тальфер не понял, в чем смысл, но красавчики ему были просто решительно неприятны. А Рисойский – вдвойне. И красавчик, и сволочь редкостная. Убивать пора.
– Вот-вот, отсечение корня. Матушка Эралин бросилась в ноги архону. Кричит, что меня совратили, и требует… того. Отсечения.
Лоран непроизвольно прикрыл корень.
– Но я же…
– Матушке лучше знать, – наставительно заметил Тальфер, наслаждаясь спектаклем. Лоран сглотнул, но потом приободрился.
– Что ж, как честный человек я готов жениться.
– Как честная девушка не могу согласиться. Давайте сперва определимся с корнями, – парировала Матильда. – А то говорят, это больно. Кто-то и помирал в процессе отсечения.
– Я давно знаю архона, – вступил Барист. – Думаю, если вы напишете ему свое прошение, я смогу вручить его в ближайшее время.
Лоран тряхнул волосами.
– Но…
– Дядюшка, вы можете сомневаться в моей чести? – в голосе Матильды звучала самая искренняя обида.
Лоран вспомнил таз, свинью, потом Винель…
Сомневаться?
Интересоваться, откуда опыт. И сколько там выживших покушавшихся, так вернее.
– Господин Тальфер, вы у нас надолго?
– Полчаса, может, чуть больше, – всем своим видом Барист говорил, что не успевший – опоздает. Лоран намек понял.
– Что ж, не буду терять времени.
Роскошный мужчина скрылся в одной из комнат.
Малена и Барист переглянулись.
Смеяться они не стали. И друзьями в мгновение ока не сделались, но доверять друг другу начали на чуточку больше. Общие враги – они сближают.
* * *
Варсон Шефар бредил вот уже четвертый день. Иногда приходил в себя, но ненадолго, и опять впадал в забытье.
Матильда тут сделать ничего не могла.
Промыть рану – да.
Разогнать горе-лекарей и оставить того, кто мог не угробить пациента, – да.
Запретить кровопускания и вместо этого поить больного отварами жаропонижающих, крепким бульоном и красным вином – тоже да. А что еще-то можно сделать?
А ничего.
Молиться.
Помогало плохо, и Матильда уже прицеливалась на изобретение ляписа. Хотя бы! Серебро, азотная кислота, и вот тебе водный раствор нитрата серебра. Хоть какая-то бактерицидная дрянь будет.
При виде герцогессы лекарь, сидящий в кресле, встал, поклонился:
– Ваша светлость.
– Господин Луар. Как больной?
– По моим представлениям, через день-другой надо ждать кризиса. Тело либо переборет заразу, либо… Боги милостивы. Но гниения я пока не вижу.
Матильда вздохнула.
– В себя он пока не приходил?
– На пару минут. Требует некоего Риста.
Барист Тальфер скрипнул зубами. В тишине комнаты скрежет прозвучал полноценной электропилой.
– Давно он здесь?
На эти вопросы Матильда ответить могла, и легко. «Отослала лекаря и принялась рассказывать. Катались, подобрали, рассказали, лечим. Да, и вас он не первый раз требует. Хорошо, что вы сами пришли».
Барист задумался. И что теперь делать?
Восьмилапый его знает, что делать! Разве что довериться герцогессе – и надеяться, что чутье не подведет? Хм, а у него есть выбор?
Выбора не было.
Совсем не было.
Герцогесса уже многое знает. Может она быть в рядах заговорщиков? Вроде бы не должна. Но мало ли?
А в таком случае он все равно пропадает. Слишком много она знает, слишком многое можно было вытряхнуть из Варсона. Да и Рисойский…
Барист вздохнул – и решился еще раз довериться своему чутью. Уж сколько раз он так поступал и ни разу не прогадывал. Карьеру при дворе не сделаешь на одних финансовых талантах, надо еще знать, с кем дружить, кого топить…
Барист это печенкой чуял.
Герцогесса казалась ему неуловимо странной, но не злой. Неглупой и преследующей свои интересы. Но кто из нас так не поступает? Люди могут делать добро, да, только не в ущерб себе. Вот Мария-Элена таковой и была.
Она не станет его предавать без веских причин. Нет, не станет.
Барист коснулся лба друга.
Отметил и покои, хорошие, уютные, гостевые, и чистое белье на Варсоне, и его спокойный вид, и лекарственные настои на тумбочке рядом… нет, друга не удерживали здесь насильно. Такое не спрячешь, не скроешь.
– Скажите, вы можете оставить Варсона у себя?
– Его зовут Варсон?
– Да, Варсон Шефар, ваша светлость.
– Ну хоть имя узнали, и то дело. Он ведь молчал, только вас требовал. Если бы вы сами не написали, я бы нашла возможность к вам попасть. Во дворец.
Барист вздохнул.
– Ваша светлость, так вы его приютите? Мне просто некуда…
Матильда сдвинула брови.
– А вы мне расскажете, что может угрожать моему дому, если о Варсоне узнают… кому не надо?
Барист понял, что рассказать придется.
– Да, ваша светлость, но это долгий и серьезный разговор.
– Можем поговорить прямо здесь, господин Тальфер?
– Я бы предпочел более открытое место. Где нас никто не сможет подслушать. Некоторые разговоры…
– …сами собой переходят в приговоры?
Тальфер кивнул. Хорошо, когда тебя правильно понимают.
– Да, ваша светлость.
– Тогда могу вам предложить только беседку в парке. По случаю осеннего времени она вся облезла, мы будем как на ладони, но и любой, кто захочет к нам приблизиться, – тоже.
Разумеется, Барист согласился.
* * *
В беседке Малена подстелила на скамейку предусмотрительно захваченный из дома плащ и уселась на него. Тальфер опустился на противоположную скамью.
– Ваша светлость, за этого человека вас могут убить. Если узнают, что вы дали приют Варсону.
