Арман пожал плечами, но приказ выполнил. Хотя что там за секреты в три часа ночи – так и не понял. Да и ни к чему ему. Целее будет.
* * *
В каюте Барист Тальфер выполнил старинный ритуал, хорошо знакомый Риду. Встал на колени, опустил голову и снял дворянский перстень. Положил перед собой.
Это означало, что за свои слова он отвечает даже не головой – будущим рода. Можно казнить дворянина, но титул у его семьи не отнимут. А тут – все, конец. Это было более чем серьезно.
– Что происходит, Тальфер?
Рид отлично знал Бариста. Сухарь, педант, но человек безусловно преданный королю. И такие пантомимы? Ну, знаете…
– Ваше сиятельство, казните меня… я не смог уберечь короля.
Рид где стоял, там и сел, правда – на койку. Повезло, находился рядом.
– Ост… что с братом?
– Он жив, но опасно болен. Смертельно.
– ЧЕМ?!
Рид знал о болезни брата, но одно дело знать, а другое вот так…
– Ваше сиятельство, я точно знаю, что его высочество дает яд его величеству.
– ЧТО?!
Вопль был такой, что крыса, неосторожно спрятавшаяся в углу каюты, получила разрыв сердца, а Арман Тенор, стоящий на страже, подпрыгнул на полметра вверх. Барист выставил перед собой руки.
– Умоляю, маркиз…
– Рас-с-с-сказ-с-с-с-сывай, – прошипел болотной гадюкой Рид.
Барист вздохнул и повиновался.
Он не щадил себя, рассказывая, как заболел его величество, как Барист заподозрил неладное, как договорился с учеником лекаря, как они старались не сказать ничего королю и в то же время не допустить непоправимого, как пытался что-то узнать Варсон Шефар, как он нашел свой конец в доме Марии-Элены Домбрийской, как…
Его величеству стало получше лишь в последнее время. И то… такое ощущение, что ядом его больше не поят, состояние не ухудшается, но и особых улучшений нет. А его высочество приходит каждый день. И… вот так, в общем. «Рубите мне голову, НЕ МОГ я такого сказать королю. Война, беда, а на троне – отцеубийца? Моя вина».
Рид слушал, кусая губы.
А потом принял волевое решение.
– Говоришь, герцогесса Домбрийская?
– Да.
– Едем к ней. Сейчас же. Я сам допрошу ее, если она подтвердит твои слова…
Барист понял недоговорку. Но какая разница? Он и так все поставил на кон, что мог. Голова тут уже не ставка, если что – и семью его вырежут, не спасутся ни Жанетта, ни дети.
– Сию секунду?
– Да.
Барист бросил взгляд в окно, за которым занимался рассвет – он рассказывал почти два часа, – и кивнул. Едем, почему бы нет?
Им повезло еще раз.
Барист приехал сам. А вот вторая сторона не успела послать убийц. К тому времени, как ассасины заняли места в порту, маркиз Торнейский и Барист уже уехали. В особняк Домбрийских.
Мария-Элена Домбрийская
– Госпожа спит!
– Буди!
– Но госпожа…
– Я что сказал? Повешу!!!
Разъяренный Торнейский был страшен, да и Тальфера в столице знали. Ровена была с ребенком, и ее временно заменяла другая служанка, которая повиновалась грозным словам и поскреблась в дверь покоев Марии-Элены.
Ждать пришлось минут пятнадцать.
Да, было уже около шести часов утра. В это время Мария-Элена вполне могла проснуться. Просто надо было, чтобы Матильда извинилась перед Давидом и ушла к себе. А дальше просто – закрыть глаза в одном мире и открыть в другом.
С каждым разом девушкам требовалось для перехода все меньше сил. Засыпать по полчаса?
Непозволительная роскошь.
Мария-Элена на всякий случай передала контроль Матильде, и та распахнула дверь, едва не попав по носу маркизу Торнейскому.
– Какого шервуля облез… ло… го…
Серые глаза встретились с карими, и Матильда пропала.
Бесповоротно. Окончательно и безнадежно.
Любовь с первого взгляда – сказка? Шутка поэтов? Такого не бывает? Это просто парад ошалелых гормонов?
Ну так скажите это гормонам.
Матильда, бесстрашная и ядовитая, нахальная и насмешливая, смотрела в карие глаза маркиза – и теряла себя. Окончательно и навсегда.
Потому что это был – ОН.
Бывает ведь такое.
В другом мире, без особой надежды на счастье, когда все уже учла и предусмотрела, повстречать свою вторую половинку. И плевать, что не красавец, что старше чуть не вдвое, что лицо в шрамах… другого мужчины для Матильды Домашкиной уже не будет. Ни в одном из миров. Только вот знает ли об этом маркиз?
Но судя по тому, что Рид стоял изваянием и смотрел, смотрел…
Не на распахнувшийся халатик, не на ночную рубашку в кружевах, а в серые глаза. И, кажется, тоже пропадал. Потому что это была та самая.
Его женщина.
Создание крайне эфемерное и в жизни обычно не встречающееся. Но иногда и так бывает. Не ждешь, не гадаешь, но словно молния проблескивает простое осознание – твоя. По-настоящему твоя. И никому ты ее уже не отдашь. Никогда.
Смешно?
Что ж, смейтесь, если вам такого не выпало. Лучше смеяться, а не плакать от горькой зависти.
Матильда и Рид смотрели друг на друга – и ничего вокруг больше не видели. Вообще. Окружающий мир для них не существовал, вряд ли они даже помнили о нем. Некоторые сюжеты старина Шекспир брал вовсе не из своей головы, а из самой что ни на есть реальной жизни. Неважно, кто там был у Джульетты до Ромео. Потом все равно никого другого и быть-то не могло.
Это даже не любовь. Это встретились две половинки одной души. И были счастливы.
Они бы и дальше так стояли – вмешался Барист Тальфер, сильно толкнувший Рида в плечо. Да и Мария-Элена последние пять минут орала как оглашенная, пытаясь докричаться до сестренки.
«Тильда! ТИЛЬДА!!!»
Двое благородных господ зашли в покои благородной госпожи, и дверь хлопнула. Лязгнул засов.
Служанка устроилась рядом с дверью и довольно улыбнулась. Ох, и порасскажет она другим слугам… такого! Ох и поведает…
* * *
Первым начал действовать Барист Тальфер. Потом очнулся Рид.
Матильда могла плавать в розовых облаках и дальше, она просто передала управление телом Марии-Элене. Та хоть и радовалась за сестренку, но соображать могла. Чай, не Антон Великолепный.
Боги милосердные, пусть хоть у Матильды все сложится хорошо! Маркиз Торнейский, кстати, отличная партия. Брат короля, хоть и незаконный, а что старше… ну и пусть.
