Открытая мизогиния. Яркий пример: известный мужчина говорит, что может «лапать женщин между ног» когда захочется, потому что он знаменитость. СМИ подают эту цитату в нейтральном ключе, мол, болтовня между приятелями, ничего особенного. Представьте, если бы он хвастался, как «лапает мужиков за одно место». Или этим бы хвасталась женщина!
Другой случай: молодой человек открывает стрельбу в общественном месте. Несколько убитых, много раненых. Свое преступление объясняет тем, что женщины не хотят с ним спать. По следам трагедии в The New York Times выходит колонка про «инцелов»
[102] с шуточками, не пора ли нам заняться «перераспределением секса». Разумеется, имелся в виду секс для мужчин, то есть перераспределение женщин
[103]. Оказывается, убитые женщины могли предотвратить преступление, если бы делали что положено – удовлетворяли сексуальные потребности склонных к насилию мужчин.
На момент написания книги в США насчитывалось 15 эпизодов массовой стрельбы, совершенных мужчинами или мальчиками-подростками. Несколько этих убийц указали одной из причин ревность, сексуальную неудовлетворенность или боль от женского отказа
[104]. В более чем половине массовых убийств преступники лишают жизни своих подруг, жен, матерей или детей
[105].
Изнасилования и насилие в отношениях. Женщины являются основными жертвами в преступлениях против половой неприкосновенности – для них в три раза выше риск нападения. При этом 95 % преступников – мужского пола. Каждая пятая студентка в США переживает изнасилование либо попытку изнасилования за время учебы в колледже
[106]. Согласно исследованиям в разных странах, мужчины-насильники объясняют свой поступок глубоким убеждением, что они могут распоряжаться женским телом независимо от желания хозяйки. Ученые назвали этот феномен «право на секс»
[107]. На женщин возлагают ответственность за мужские преступления и обвиняют в «провоцировании» своим поведением или одеждой. При этом большинство нападавших избегают наказания. А публичные фигуры позволяют себе защищаться аргументами в стиле «да кто на такую страшную позарится».
Вдобавок к животрепещущей угрозе физического и сексуального насилия женщины ежедневно сталкиваются с хроническими гендерно-специфичными стрессорами. Эти ситуации образуют фоновый шум, как нестихающий гул шоссе в больших городах. Если вы горожанка, он становится настолько привычным, что ухо перестает его различать. Однако шумовое воздействие на организм никуда не девается. Перечислим фоновые факторы стресса.
Восприятие своего тела. Мы подробно поговорим о нем в главе 5, однако сейчас стоит упомянуть, что дисморфия (неприятие своего тела) и расстройства пищевого поведения в основном бьют именно по женщинам. Распространение этих проблем фиксируется уже с начальной школы: половина шестилетних девочек боятся, что они «слишком толстые». Прибавьте к этому, что расстройства пищевого поведения имеют самый высокий риск смертности из всех психических расстройств. Тревога по поводу своей внешности – это не проблема тщеславия. Речь идет о жизнях девочек и женщин.
Возможность высказаться. Эта проблема также наблюдается с начальной школы. Мальчики в восемь раз чаще отвечают и выкрикивают с места
[108]. Во взрослых коллективах, где мужчины составляют большинство, женщины говорят в среднем на треть меньше. И только если большинство присутствующих на встрече – женщины, распределение времени будет примерно поровну
[109]. Во время первого срока президентства Барака Обамы сотрудницам его администрации пришлось выработать целую стратегию «усиления», чтобы их стали слушать. Когда одна из женщин выступала с предложением, другая тут же повторяла его и упоминала имя первой. Даже президент Обама, публично поддерживавший феминизм, не мог выровнять гендерный баланс среди своего персонала.
Когда ученые исследуют крыс, такие мелкие, но постоянные проблемы называются «хроническими стрессорами умеренной интенсивности». У крысок могут отбирать еду и воду на различные, но неопасные периоды времени. Им наклоняют клетки под углом 45 градусов на несколько часов, поливают лежанки водой, ставят мигающие лампы. Дискомфорт накапливается день за днем, одно за другим – их подтачивает слабо выраженная беспомощность
[110]. Выражаясь по-простому, ученые создают крысам ощущение «навалилось всяких проблем».
Именно это чувствует женщина в XXI веке: бесконечные тревоги, которым нет конца-края. Мы словно бредем по мелководью против течения – слабый, но постоянный поток стрессоров, которые вне нашей зоны контроля. Каждый стрессор по отдельности – досадная мелочь… Но они имеют свойство накапливаться.
Мы не хотим сказать, что у мальчиков и мужчин жизнь легкая и беспроблемная. Они тоже борются с препятствиями. Над ними довлеет маскулинный стандарт, который с удовольствием эксплуатируют компании. И постоянно повышают планку: стальной пресс а-ля «стиральная доска», железная эрекция по щелчку пальцев и т. д. В терактах гибнут люди обоих полов, как правило, включая самого преступника, а у мужчин выше риск насильственной смерти и самоубийств. Мизогиния – не единственная трагедия нашего общества.
Но это тема для другой книги. А сейчас нас интересует социальное устройство, при котором женщина чаще, чем мужчина, по возвращении домой обнаруживает «залитую водой лежанку» и «пол, уходящий из-под ног».
