– А я вас знаю, – кивнул Бернард, тепло улыбаясь. Потом он скажет, что сразу посчитал ее птицей высокого полета. Если бы он на секунду тогда представил, что может ей приглянуться, от его обаяния не осталось бы и следа – один клубок нервов.
После мероприятия программа продолжилась, и Софи часто встречала Бернарда в коридоре. Они радостно улыбались, махали друг дружке, и она уходила такой же взбудораженной, с роем бабочек в животе.
– Почему? – спрашивала она у бабочек. – Что в нем такого?
Она узнала, что Бернард разведен и у него есть дети, а значит, ему есть о ком заботиться – его жизнь уже расписана обязательствами перед другими людьми. Ей не улыбалась такая перспектива. Она искала в мужчинах веселых собеседников и компаньонов в путешествиях.
Но бабочкам было все равно.
– У него такие глаза! – восхищались они.
Наконец она призналась Эмили:
– Есть один парень… и у меня от него бабочки. Я не понимаю, я же Взрослая Женщина. Мне не нужен этот мужчина, заваленный своими проблемами.
– Что ж, наука говорит… – начала Эмили.
Софи перебила ее:
– Эмили Нагоски! Ты же не имеешь в виду, что по науке женщинам нужны мужчины? Ты – феминистка, ты читаешь лекции о сексе и помешана на книжках. Неужели твоя наука подтверждает, что без мужчин женщины неполноценны?
– Да что за чушь, конечно, нет!
– Ну ладно, а то я уже забеспокоилась, – выдохнула Софи.
– Однако, – подчеркнула Эмили, – бабочкам известно кое-что, чего ты не знаешь.
Эта глава посвящена тому, что знают наши бабочки.
«Кто утешал вас в детстве, когда вы плакали?»
Этот вопрос задает своим клиенткам психотерапевт и исследовательница Сью Джонсон.
Будь она диетологом, она могла бы сформулировать иначе: «Что вы ели в детстве, когда были голодны?»
Те, кому довелось вырасти в доме, где было достаточно качественной еды и прием пищи не был связан со стыдом и виной, отвечают на этот вопрос с удовольствием. Но, если еды не хватало, она была плохой, а за питание вас позорили и стыдили, вам будет трудно дать ответ. Ваши воспоминания и чувства будут совершенно иными.
Социальные связи – это форма «питания», подобно физической еде. Отношения с едой формируются в детстве и влияют на всю дальнейшую жизнь. Как и отношение к эмоциональным связям. Вкусы и аппетит меняются с течением времени, но базовая потребность в еде никуда не денется, пока вы живы. Аналогично, наш круг близких людей меняется в разные периоды жизни, но базовая потребность в близости остается навсегда. И оба источника питания – еда и социальные связи – ограничены тем, что позволяется в обществе.
Если рядом с маленьким ребенком никого нет, это не просто одиночество – это угроза жизни. Младенцы гибнут не только от голода, холода и хищных животных. Одиночество может буквально убить их, даже если остальные базовые потребности удовлетворены
[164]. Эмоциональный контакт с другим человеком – такая же базовая биологическая потребность. Одиночество – разновидность голода.
Но даже повзрослев, мы продолжаем питаться близкими отношениями на физиологическом уровне. От человеческого контакта у нас выравниваются сердечный ритм и дыхательный цикл, активизируется мозг, иммунная система эффективнее сражается с травмами, нам легче бороться со стрессорами и завершать цикл стресс-реакции
[165]. Без взаимоотношений мы в прямом смысле болеем и умираем. Метаанализ, проведенный в 2015 году, охватил 70 различных исследований, в которых приняло участие более 3 млн человек со всего света. Была обнаружена прямая связь между социальной изоляцией и преждевременной смертью. Одиночество повышало этот риск на 25–30 %
[166]. Эксперт страховой компании привел результаты исследования 2018 года, посвященного влиянию одиночества на медицинские риски: «Это все равно, что выкуривать 15 сигарет в день»
[167]. В том же году британское правительство учредило особую комиссию по проблемам одиночества. Чиновники заявили, что это один из приоритетов национального здравоохранения, а вред от одиночества может сравниться с влиянием хронического заболевания вроде диабета
[168]. В сердце каждой из нас живет крохотная девочка, которая буквально погибает без контакта с другими людьми.
Но тем не менее «здравый смысл» утверждает, будто развитие личности неизбежно ведет от зависимости к полной автономности. Начав выводить теории человеческого взросления, психологи пришли к выводу, что зависеть от других людей – признак «незрелости». Лучшие, сильнейшие, умнейшие, трезвомыслящие и ответственные личности не нуждаются ни в ком и ни в чем.
И что еще хуже, синдром донора перекрывает и эту дорогу. Представьте маленького мальчика: он учится говорить, ходить, самостоятельно есть и контролировать физиологические отправления. Дальше он учится читать, складывать в столбик и писать формулы химических веществ. Шаг за шагом он уходит от маминой юбки: ему уже не хочется на ручки, он рвется из родного дома навстречу независимой жизни – в этот момент его личность созревает в полноценного взрослого Индивидуума. Совсем другой путь ждет девочку. Она тоже до определенного момента учится независимости, но потом делает поворот и становится женой и матерью – на этом этапе женская личность созревает в полноценного взрослого Донора. Таким образом, идентичность, основанная на автономности, считается сильной, достойной и мужественной. По контрасту с ней идентичность, основанная на близости с другими людьми, – слабая, ущербная и женственная.
В нашем обществе бытует «народная мудрость», что здоровые, полноценные люди должны ощущать себя стопроцентно самодостаточными. А наличие или отсутствие романтического партнера, одобрение окружающих и поддержка семьи – дело десятое. Социальные связи должны быть бонусом, а не основой нашего благополучия. Дополнительной приправой, а не основой рациона. Неудивительно, что первые волны феминизма возводили независимость в абсолют.
Пришла пора неудобной правды. Ни одна из нас не является «полноценной» без других людей – и это не метафора. Быть зрелой личностью без социальных связей – все равно что быть сытой без еды. Так не бывает. Людям нужна пища. Людям нужно общение. Корми себя – или погибнешь. Но мы не имеем в виду «каждой твари по паре», дело не только в романтике. Нас питает огромное разнообразие контактов и взаимоотношений. Более того, мы не спорим, что человеческой натуре свойственно стремиться к автономности. Ложно само противопоставление. Опора на себя и контакт с другими – два столпа зрелой психики. Наш вид тысячелетиями развивался, качаясь между этими двумя состояниями.
