Это не миф. Сочувствие к себе действительно полезно. Как минимум, его отсутствие ухудшает качество нашей жизни – мы беспрепятственно погружаемся в пучину самоуничижения, изоляции и привязываемся к собственной боли как к основе личности
[244]. Сочувствие к себе, напротив, снижает выраженность депрессивных и тревожных состояний, сглаживает пищевые расстройства. Оно повышает нашу общую удовлетворенность жизнью. Когда вы нежно обращаетесь с собой, возрастают ваши силы.
Положим, вы попробовали практиковать сочувствие к себе и у вас даже получалось… а потом практика сошла на нет. И вы вернулись на рельсы привычного самобичевания.
Потом кто-то напоминает вам, что надо быть добрее к себе, и вы хлопаете себя по лбу: «Ну конечно! Я знаю, что нельзя себя гнобить. Какая же я…»
НИ СЛОВА БОЛЬШЕ! Вы говорите о нашей сестре, и мы не позволим вам ругать ее.
Так почему женщины продолжают себя бичевать, если сострадание к самой себе – такая хорошая штука?
Эмили и Амелия всю жизнь стараются культивировать бережное отношение к себе, а десять лет назад мы начали обучать этому других. Наши наблюдения помогли выявить три причины, почему такую привлекательную идею, как сочувствие к себе, настолько сложно внедрить в ежедневную жизнь.
Подводные камни сочувствия к себе, ч. 1: разве можно без кнута?
Многие из нас всю жизнь пинают себя, чтобы достичь большего и стать лучше. Не оправдав чьих-то ожиданий, мы чувствуем себя полным ничтожеством. Достигнув успеха, ругаем себя за «высокомерие». А когда в чем-то недотянули до идеала, то «смиряемся» со своими дефектами. Когда разрыв между реальностью и планкой ожиданий становится гигантской пропастью, приходит безумица – чтобы нас выпороть. Иными словами, мы сами себя наказываем. Одновременно с этим мы все-таки чего-то достигаем: получаем образование, сбегаем от травмирующих родителей, обретаем финансовую устойчивость, строим собственную семью.
В этом заключается наша трагедия. Безумица порет нас розгами, и мы достигаем результатов. Это подводит нас к мысли, что порка – причина наших достижений и без нее мы никогда ничего не добьемся в жизни.
Это самое распространенное из заблуждений по поводу сочувствия к себе, которые нам встречались. Люди переживают, что, если перестанут себя казнить, исчезнет вся мотивация, и они засядут за телешоу, объедаясь чипсами и заливаясь пивом.
Этот аргумент не выдерживает критики даже в первом приближении. Неужели мы действительно прикладываем столько усилий из страха самоистязаний? И, отложив кнут, тут же погрузимся в вечное болото апатии? Разумеется, это чушь. На самом деле все наоборот. Мы запарываем себя, потому что наши цели настолько захватывают нас, что мы готовы терпеть самоистязания, если они помогут добиться успеха. И мы убеждены: если такая тактика срабатывает из раза в раз, должно быть, в порке и заключается причина наших побед.
На самом деле плоды приносит только добросовестная практика сочувствия к себе. Она снижает уровень гормонов стресса и улучшает настроение
[245]. Многолетние исследования подтверждают, что самопрощение улучшает физическое и психологическое самочувствие
[246]. Нисколько при этом не уменьшая вашу мотивацию добиваться значимых целей.
Многие женщины, читая эти строки, глубоко в душе знают: волна самоуничижения не означает, что они плохо старались, и что можно простить себя за те моменты, когда старания не дают результата. Со временем вы начнете замечать позыв выпороть себя, сможете вовремя остановиться и отложить кнут в сторону. Помните, что сильнее вас делает отнюдь не он, а ваши настойчивость, окружение и способность отдыхать. Сочувствие к себе помогает наращивать силу – и вам нужна эта сила.
Но у некоторых безумица особенно склонна к насилию. Она утверждает, что мы не заслуживаем меньшего стресса и хорошего настроения. Якобы страдать – это правильно, а сочувствие, доброта и сила – не для нас. Жестокая безумица готова наказывать вас до самой смерти, невзирая ни на какие достижения и успехи.
Такая психическая динамика выходит за пределы самокритики, она называется самоподавление
[247]. К нему больше склонны люди, пережившие родительское насилие, пренебрежение и отвержение. В ответ на самоуничижение у них закрепляется ощущение беспомощности и изолированности
[248]. Когда люди с депрессией пытаются поддержать и приободрить себя, мозг откликается на это, как на угрозу
[249]. Примечательно, что страх сочувствовать самой себе связан со страхом получать сочувствие от других людей. Иначе говоря, глубоко внутри такой человек считает изоляцию благотворной. Она якобы защищает окружающих от его внутренней врожденной порочности. Соответственно, страдание полезно, потому что не дает нарастить силу. Не дай бог у человека появится власть – он наверняка не сможет нормально ею распорядиться, а то и причинит кому-нибудь вред.
Если вы узнали в этом описании себя, забудьте пока про сочувствие. Вам надо начать с любви и доброты к окружающим. Для этого есть готовый инструмент – буддийские медитации «Метта», во время которых нужно желать добра, любви, сострадания и покоя всем людям на Земле, включая близких, приятельниц, незнакомцев, злейших врагов – и даже самих себя. Когда вам трудно осилить сострадание к себе, попробуйте «любящую доброту» к другим людям.
Джулия сумела примириться со своим несовершенством, когда стала считаться со своей безумицей.
Амелия рассказала ей в общих чертах, что это такое. Джулии, как преподавательнице литературы, очень понравилась отсылка к «Джейн Эйр».
– Так вот какова твоя безумица, – сказала она Амелии. – Берта в потайной комнате?
– Мне так кажется, – подтвердила Амелия. – Она сумасшедшая и опасная, но, если бы общество знало, как о ней заботиться, ей стало бы лучше. Я ей очень сочувствую.
– А у Эмили какая безумица?
– Ты видела мультик «Моана»?
– Всего лишь семьсот раз. У меня же ребенок, сама понимаешь.
– Эмили говорит, что ее безумица похожа на Те Ка – страшное вулканическое чудовище, которое одновременно является Те Фити, богиней жизни.
– Хм. А снаружи Эмили не похожа ни на одну из них, – прищурилась Джулия. – Я подумаю над этим.
