Исследование 2010 года выявило, что количество студентов, обращающихся в центры психологической помощи университетов с серьезными проблемами, неуклонно возрастает, а количество тех из них, кому было прописано медикаментозное лечение психических отклонений, выросло вдвое по сравнению с 1997 годом. 29 % подростков-респондентов общенационального опроса, проводившегося в 2011 году, сказали, что им случается ощущать тоску и беспомощность ежедневно на протяжении двух или более недель – а это обычно считается депрессией.
Я решила узнать, насколько этот тренд распространяется на тревожность, которая часто приводит к депрессии, нарушениям в работе желудочно-кишечного тракта, проблемам во взаимоотношениях с окружающими и неудовлетворенности жизнью. Работая над своей докторской диссертацией, я собрала данные 40 192 студентов и 12 056 детей в возрасте от 9 до 17 лет, заполнявших тесты на тревожность в период с 1950-х по 1990-е. Масштаб изменений ошеломил меня. Тревожность нарастала так, что среднестатистический студент 1990-х испытывал большую тревожность, чем 85 % студентов 1950-х и 71 % студентов 1970-х. Еще поразительнее был тренд среди детей: даже 9-летние дети испытывали значительно большую тревожность, чем их сверстники в 1950-х годах. Произошли настолько серьезные изменения, что «нормальные» школьники 1980-х годов показывали тот же уровень тревожности, какой был у их сверстников – пациентов психиатрических клиник в 1950-х годах.
Впрочем, картина не совсем мрачная: количество самоубийств среди подростков снизилось по сравнению с 1990-ми на 22 %, а количество сообщающих о тревожности и депрессии стабилизировалось, хотя и на уровнях, значительно превышающих уровни 1960-х и 1970-х годов. С учетом того, что каждый десятый американец принимает антидепрессанты, можно предположить, что рост тревожности, депрессий и самоубийств прекращен медикаментозным путем.
Стресс проявляет себя и в физических симптомах, то есть в жалобах на состояние здоровья, которые большинство людей никак не связывают с психикой (и это не дает возможности предполагать, что поколение селфи просто в большей степени готово признавать наличие проблем с психикой). По сравнению с 1982 годом, в 2012 году среди старшеклассников стало больше тех, кто сообщал о психосоматических симптомах, обычно связанных с депрессией и тревожностью. Так, тех, кто жаловался на проблемы со сном, в 2012 году стало в три раза больше, чем было в 1982-м. Число учащихся, посещавших врача или другого специалиста-профессионала в связи с проблемами с психическим здоровьем, выросло за этот период в два раза. В то же время тех, кто часто простужается, стало немного меньше, и поэтому нельзя говорить о том, что представители поколения Y просто больше склонны жаловаться по любому поводу.
Взрослые также стали больше болеть. На основе данных общенационального опроса об образе жизни, проводившегося компанией DDB Needham, Крис Хербст пришел к выводу, что в 2005 году взрослые намного чаще жаловались на психосоматические симптомы, чем в 1985-м. Тех, кто страдал головными болями и бессонницей, стало больше, меньшее количество людей было согласно считать себя физически здоровыми, а число подтвердивших, что они «бо́льшую часть времени находятся в состоянии сильного стресса», возросло.
Многие молодые люди поделились своими рассказами о депрессии и тревожности на моем сайте. «Я каждый день испытываю стресс и тревожность в связи со школьной нагрузкой. Родители очень давят на детей, чтобы те могли поступить в престижный университет и добиться успеха в жизни. Мне кажется, что у всех получается лучше, чем у меня, и я постоянно напряжена, чтобы во всем успевать».
Некоторые молодые люди признавались, что в раннем подростковом возрасте испытали склонность к самоубийству. В возрасте тринадцати лет Мэтт, которому сейчас 28, стоял на краю каменного карьера и думал «покончить со всем этим, бросившись вниз». Он не сделал этого только из чистого любопытства по поводу будущего. «Хотя и этот день был отстойным, и все предыдущие дни в общем-то тоже, но я подумал, что, может, завтрашний день хоть и будет отстойным, но как-то по-новому…». 20-летняя Дебби рассказывает, что в 13 лет «стала неспособна увидеть, что небезразлична окружающим. Я запуталась и не понимала, как смогу пережить переход от детства к юности. Я подумывала о самоубийстве, но не решилась поранить себя, потому что подумала о том, какой ужас это будет для моей семьи, если им придется меня хоронить».
В последние несколько лет в заголовки регулярно попадают самоубийства подростков, затравленных сверстниками. Многолетняя травля привела к тому, что 15-летний Барт Палош из города Гринвич, штат Коннектикут, застрелился из дробовика в первый день занятий в десятом классе своей школы. В июне того же года он писал приятелю: «Я решил последовать совету, который мне дали уже трое, и убить себя. Хочу только одного – чтобы это произошло побыстрее». 12-летняя Ребекка Энн Седуик поссорилась из-за мальчика с другими девочками, которые стали слать ей эсэмэски типа «сделай одолжение, сдохни», «еще жива? а почему?» и «иди убей себя». Так она и сделала, спрыгнув с вышки на заброшенном цементном заводе.
Но разве мы не должны были стать счастливее?
Жизнь людей, рожденных в 1980–1990-х годах, проходила в отсутствие каких-либо болезненных исторических потрясений: мировая война не началась, и опасения по поводу возможности ядерного конфликта уменьшились. Террористическая угроза возникла уже после установления тенденции к нарастанию депрессивности. Поколение селфи никогда не призывалось в армию. Прогресс в областях здравоохранения и обеспечения безопасности означал, что все большее количество молодежи может рассчитывать на большую продолжительность жизни в лучших условиях. Все больше учащихся заканчивало полный курс среднего образования, а подростковая преступность стала снижаться по сравнению в началом 1990-х годов. Количество подростковых беременностей также существенно упало. Эти позитивные тренды в молодежной среде – единственное, в чем правы Хоу и Стросс в своем «Восходе миллениалов».
Во многих отношениях жить в наши дни хорошо, как никогда прежде. Только представьте себе все преимущества, которые есть у нас в отличие от предыдущих поколений: телевидение, сотовая связь, лучшая медицина, компьютеры и интернет, больше возможностей для образования, меньше физического труда, свобода выбора образа жизни, возможность переехать туда, где хочется жить. Однако последние два пункта из вышеперечисленных намекают на наличие глубинных проблем.
Растущая тенденция к главенствующей роли собственного «я» ведет к невиданному уровню свободы, но в то же время означает и то, что отдельно стоящая личность испытывает колоссальное давление.
Это негативная сторона сосредоточенности на себе – упорно охраняя собственную независимость и самодостаточность, мы одновременно преувеличиваем свои разочарования и огорчения, поскольку не фокусируемся на чем-либо еще. Поколение селфи научили рассчитывать на большее в то самое время, когда стало исключительно трудно получить хорошую работу и приобрести хорошее жилье. И слишком часто результатом этого становятся разрушительные депрессии и болезненная тревожность.
Или же люди просто-напросто несчастливы. В 2009 году получила широкую известность научная работа двух экономистов, в которой на основе данных общенациональных опросов делался вывод, что в период с 1970-х по 2006 год американки с каждым годом считали себя все менее и менее счастливыми. Все большее и большее количество людей соглашалось с утверждениями «я хотел бы бросить свою нынешнюю жизнь и заняться чем-то совершенно другим» и «если бы можно было начать жизнь заново, я бы сделал все по-другому». Интересно, что в 2005 году с утверждением «я более уверен в себе, чем другие» согласилось меньшее количество людей: это дает основание предположить, что в зрелом возрасте поколенческое самомнение начинает ослабевать, уступая место ощущению отсутствия счастья и сожалениям.
