Изоляция и одиночество – явные предпосылки тревожности и депрессии.
Целые горы научных трудов посвящены доказательствам того, что чувство одиночества (и жизнь в одиночестве) ведет к негативным изменениям в психике. Одинокие и разведенные значительно больше предрасположены к депрессиям или другим проблемам с психическим здоровьем. Даже те, у кого не все хорошо в браке, в большей степени удовлетворены жизнью, чем те, кто в разводе. Во многих ситуациях развод необходим и является наилучшим решением на длительную перспективу, но и тогда это происходит болезненно и может вызывать депрессию. При том уровне отчужденности и одиночества, которые в наши дни ощущают многие молодые люди, кажется удивительным, что депрессии не подвержено еще больше народу. Многие из представителей поколения Y находятся буквально на грани или в шаге от депрессии – они не слишком хорошо укоренены в своей жизни, а их системы поддержки весьма поверхностны.
Грусть одиночества часто бывает оборотной стороной свободы и приоритета собственного «я». Следуя собственной мечте и делая собственный выбор, люди отдаляются от родственников и друзей. Общество, которое, подобно нашему, проникнуто духом независимости, никогда не примет порядки, поощряющие браки по договоренности или домохозяйства, состоящие из представителей нескольких поколений. Даже вступление в брак до достижения определенного возраста – сейчас это примерно 25 лет, – считается неразумным и избыточным ограничением личной свободы. Нет ничего плохого в личной свободе как таковой – она является одним из плодов социального прогресса последних десятилетий. Однако надо понимать, что у нее есть последствия, и часто одним из таких последствий является одиночество.
Одна из самых странных черт современной жизни состоит в уверенности, что справляться с расставаниями, переездами, разводами и всеми прочими бедами, которых так старались избегать в предыдущих поколениях, придется в одиночку.
Возможно, именно в этом состоит объяснение незначительного количества депрессий в прошлом: несмотря на все пережитые войны и лишения, люди всегда могли рассчитывать друг на друга.
Стрессы при поступлении в университет и на работу
Мы живем в мире растущей конкуренции, и нигде это не проявляется столь же очевидно, как при поступлении в высшие учебные заведения. Многие старшеклассники, нацеленные на поступление в элитарные университеты, изо всех сил борются за отличные оценки, высшие баллы на выпускных экзаменах и за максимально длинный перечень достижений во внеклассной работе и общественной деятельности. Однако в наши дни всех этих отличий может оказаться недостаточно. Гарвардский университет каждый год отказывает от 25 % до 50 % абитуриентов с блестящими результатами школьных выпускных экзаменов. Государственные университеты также стали разборчивее. В последние годы в число первокурсников Университета штата Висконсин попадали только абитуриенты, относившиеся к 10 % наиболее успевающих в своих школьных выпусках.
В то же время и молодые люди, и их родители все яснее и яснее осознают, что высшее образование (а иногда и высшее образование в правильно выбранном университете) необходимо для того, чтобы получить хорошую работу. Восемнадцатилетняя Эрика ощущала давление этого обстоятельства в старших классах школы: «Я злилась на себя за то, что не стараюсь как следует, или за то, что у меня не получается так хорошо, как могло бы. Я выжимала из себя максимум. Я знала, что хорошая успеваемость нужна мне, чтобы попасть в хороший университет. Ведь в наши дни получить достойно оплачиваемую работу без высшего образования очень трудно».
Такой высокий уровень конкуренции означает, что все больше и больше старшеклассников изо всех сил стараются отличиться. В 2012 году экзамены на углубленное знание предметов школьной программы сдавали два миллиона старшеклассников – это в четыре раза больше, чем в 1994 году. Журнал «Тайм» побеседовал с 17-летней Мэриэлл Вудс, которая участвует в двенадцати различных внеклассных программах и имеет средний балл 4.0. Это может приводить к серьезным стрессам. 23-летняя Джилл считает, что ее семья, где все нацелены на высшие достижения, – «просто тихий ужас». Хотя она хорошо училась в школе, она рассказывает, что «каждый, действительно каждый раз перед тем, как объявлялись оценки, меня накрывало густым облаком страха и депрессии. Каждый год я пребывала в полной уверенности, что вот сейчас это произойдет, вот сейчас выяснится, что я облажалась по полной. Это ужасная жизнь».
Битвы отнюдь не заканчиваются и с получением бакалавриата. Магистратуры медицинских и юридических факультетов, в особенности тех, которые относятся к престижным университетам, принимают лишь небольшую часть кандидатов. Больше половины кандидатов на поступление в магистратуры медицинских факультетов обычно не допускают даже до прохождения отдельных учебных курсов. Жесткая конкуренция имеет место и в других областях: например, в аспирантуры факультетов клинической психологии, как правило, принимают менее 10 % от числа кандидатов. Например, в объединенную аспирантуру по клинической психологии государственного и частного университетов Сан-Диего на факультете, где я преподаю, принимают не более 4 % от числа кандидатов. В бизнес-школы принимают чуть охотнее, хотя в лучших из них процент принятых колеблется в диапазоне между 10 и 15 %. И эти решения имеют огромное значение: многие экономисты считают, что наличие диплома о дополнительном высшем образовании сейчас столь же важно для будущего успеха, как наличие обычного университетского диплома в прошлом.
Молодые выпускники высших учебных заведений часто сталкиваются с трудностями при устройстве на работу даже в периоды экономического бума, особенно если они получили гуманитарное образование. «Я четыре месяца провалялся на диванах в квартирах друзей в поисках работы – любой, в диапазоне от составителя техдокументации до коридорного в гостинице, – пишет Кит, получивший диплом филолога. – Еще через год я работал грузчиком на складе. А потом начальство сократило нам смены. В конце концов я уволился и переехал жить в подвал к своему деду – в возрасте 24 лет». Трудности испытывают даже те, кто получил бизнес-образование. «Заканчивая университет, я была уверена, что без проблем найду себе подходящую работу. Это убеждение вытекало из того, что нам говорили штатные консультанты по развитию карьеры и вообще все вокруг. Как же я ошибалась! За первые полгода после выпуска я не смогла устроиться даже секретарем», – рассказывает Кристина в интервью для книги «Кризис юного возраста».
Уйти в науку в наши дни тоже не так просто, как это было раньше. Большинство свежеиспеченных кандидатов филологических и исторических наук не могут устроиться преподавателями в университеты и, соответственно, уходят из науки.
Кроме того, широко распространилась неуверенность относительно выбора профессии. Замечательно, если можно стать кем угодно, но кем именно? Особенную сложность этой проблеме придает сложность получения информации о том, что в действительности представляет собой профессия юриста, бухгалтера или инженера с точки зрения повседневной работы. Поэтому вполне может статься, что, проучившись четыре или семь лет в высшем учебном заведении, человек понимает, что избранное поприще ему совершенно не нравится. Или он начинает сомневаться в том, какую пользу обществу приносит его высокооплачиваемая работа.
