Еще хуже обстоят дела с фильмом «Мажестик». Джим Кэрри играет в нем голливудского сценариста, который попадает в черные списки
[6] и скрывается в небольшом городке. Его находят и заставляют дать показания Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, а он убеждает жителей городка в том, что маккартизм – это плохо и что право на свободу слова – самое ценное из наших прав. В результате все жители городка встают на защиту обвиняемого, а главная героиня заявляет: «На самом деле не имеет никакого значения, коммунист ты или нет. Это Америка, хочешь им быть – пожалуйста. Это никого не касается».
Ну, мягко говоря, не совсем так. В настоящих 1950-х человек, обвиняемый в симпатиях к коммунизму, был бы объектом пристального общественного внимания. Подобное отношение оставалось широко распространенным и много позже: в 1970-х 48 % американцев все еще считали, что коммунистам надо запретить выступать публично, преподавать в учебных заведениях и брать книги в местной библиотеке.
Несколько более радуют фильмы, в которых прямо присутствует воображаемое путешествие во времени. В фильме «Плезантвиль» двое современных подростков помогают жителям небольшого городка 1950-х годов обрести вкус к жизни и проникнуться вольным духом. Каждый персонаж, открывший для себя какую-то личную свободу – например, в сексуальном или интеллектуальном плане, – моментально переходит из черно-белого изображения на экране в цветное. Фильм становится предсказуемо скучным примерно с момента, когда «цветных» начинают дискриминировать. (Уловили юмор?)
В других фильмах сопоставляются не времена, а культуры, но идея остается той же. В картине 2002 года «Играй как Бекхэм» девочка индийского происхождения из Лондона хочет стать футболисткой. Ее родители пребывают в расстроенных чувствах по поводу старшей дочери, которая выходит замуж не по договоренности семей, и хотят, чтобы Джесс училась готовить и вообще была благовоспитанной барышней. Сюжет достигает своей кульминации, когда Джесс приходится метаться между свадьбой сестры и футбольным матчем. К концу фильма Джесс хочет уехать в Америку, чтобы играть в профессиональной женской команде. Ее родители, которых в конце концов убедили, что Джесс поступает правильно, следуя своей мечте, соглашаются. Все эти фильмы объединяет один и тот же посыл, не зависящий от сюжетной канвы: надо восставать против ограничений, навязанных общественными нравами. Не следуй правилам, делай все, что пожелаешь.
Метаморфоза, которую пережила вся страна за несколько последних десятилетий, хорошо спародирована в одном эпизоде «Симпсонов»: ежегодный городской фестиваль в Спрингфилде под названием «Делай, Что Сказано» (как сообщается, его впервые организовали немецкие переселенцы в 1946 году), переименовывают в «Делай Как Хочешь».
Занимайся своими делами
Представьте, что вас сажают за стол в компании шестерых человек. На классной доске перед вами проведены четыре линии: средней длины контрольная, и рядом с ней линии А, В и С – средняя, короткая и длинная соответственно. Вам нужно ответить на вопрос, какая из последних трех линий одинаковой длины с контрольной. Вы уже готовы выступить с очевидным ответом про линию А, но вас опережают шестеро остальных, которые говорят, что это линия С. Как вы поступите?
Когда Соломон Аш впервые провел этот эксперимент в 1951 году, 74 % участников повторили неправильный ответ группы как минимум в одной попытке, а 28 % – в большинстве попыток. Люди чувствовали необходимость соответствовать коллективу и не выделяться. Этот эксперимент, который включен во все учебные программы в качестве примера общественной природы человека, стал одним из самых известных в социальной психологии. При этом некоторые указывали на то, что он является квинтэссенцией успешного существования в обществе 1950-х годов, когда никто не хотел казаться не таким, как все. Но когда ученые попытались воспроизвести это же исследование в 1980-х годах, результаты оказались совершенно иными: теперь с коллективом были согласны очень немногие. Похоже, что соглашаться во всем с коллективом, тем более если он не прав, стало немодным. Авторы пришли к выводу, что опыт Аша был «продуктом своего времени».
«Просто будь собой» – центральная установка современного воспитания.
В 1924 году группа социологов провела детальное обследование жителей города, который они обозначили как Миддлтаун
[7] (позднее выяснилось, что это был город Манси в штате Индиана). Когда матерей опрашивали по поводу того, какими они хотели бы видеть своих детей, главными качествами были названы беспрекословное послушание, богобоязненность и хорошие манеры.
В 1988 году, когда первые миллениалы были маленькими детьми, об этом не говорил почти никто из матерей – взамен появились независимость и толерантность. Современные матери, наверное, будут рады узнать, что эти качества закрепились. Одиннадцатилетняя девочка из книги «Оцифрованное взросление» говорит: «Я думаю, каждый человек сам определяет, что для него классно, как он сам считает. Одному это классно, а другому, может, и нет. Теперь уже не нужно, чтобы все были одинаковыми». Миллениалам прививали такие ценности изначально – начиная с необычных имен, которыми их одаривали при рождении. Как и многие другие, я стала обращать внимание на то, что с каждым годом новорожденные получают все более странные имена. Когда в 2006 году мы с мужем выбирали имя нашему первенцу, я узнала о существовании базы данных Администрации социального обеспечения, в которой содержались имена 325 миллионов американцев начиная с 1880-х годов. Разумеется, мне пришлось проверить ее на предмет отличий между поколениями. И разумеется, по сравнению со своими предшественниками родители миллениалов и сами миллениалы оказались более склонны давать детям необычные имена (чтобы они выделялись из общей массы). В 1950 году каждый третий мальчик получал одно из десяти наиболее распространенных имен; к 2012 году – менее чем каждый десятый. Молодые родители (большинство из которых составляли миллениалы) продвинулись еще дальше в деле оповещения окружающих о большом будущем своих отпрысков. За период 2011–2012 гг. наиболее быстрыми темпами росла популярность имен Мейджор
[8], Кинг
[9] и Мессайя
[10]. Неслабые надежды возлагались на этих новорожденных.
Двадцатипятилетний Джейден формулирует это так: «Для моих бабушек и дедушек было бы неприемлемым усомниться в своей религии, государственном устройстве своей страны или в своем хлебе насущном. Они очень боялись выделиться из общей массы или стать поводом для обсуждения. Мое поколение куда более независимо. Я горжусь тем, что мыслю свободно и независимо. Я хотел бы разрушить стены, разделяющие человеческое общество». В одной из книг, посвященных проблеме поколений на работе, отмечено, что сегодняшняя молодежь обучена «всегда не просто выполнять указание старшего, а спрашивать «Зачем?».
