– А вот пугать меня, Камиль, не надо, пуганый. И ничего ты не сможешь сделать против меня.
– Это еще почему?
– Потому что я служу при русском посольстве, о чем имею грамоту, а хан Крыма Девлет-Гирей повелел жестоко наказывать всех, кто посмеет нарушить неприкосновенность иноземных посланников. Как думаешь, сохранит ли свое положение, свой дворец, свое состояние, состояние родственников мурза Басыр, если его люди нарушат повеление хана?
И вновь помощник мурзы рассмеялся неестественным смехом, показав свои гнилые зубы.
– Вы все продумали, московиты. Ты прав, на посольских людей никто не посягнет, ну, если только разбойники, которым терять нечего, и то по глупости своей. Но таких в Крыму становится все меньше. А скоро и вовсе не останется. – Камиль имел в виду предстоящее военное нашествие на русские земли. Тогда в орду Девлет-Гирея вольются все желающие нажиться на крови русской. – Яхши, – ударил он ладонью по ковру. – Давай деньги Курбану, я ему полностью доверяю. И жди, когда Басыр-мурза соизволит принять тебя. Я же поведаю ему о желании Москвы выкупить невольников.
– Хорошо, – сказал Бордак, достал мошну и передал Курбану: – Здесь ровно тысяча акче.
Курбан прикрепил мошну к своему поясу и повернулся к Камилю:
– Все?
– У меня к московиту вопросов нет, – пожал тот плечами.
– У меня к Камилю тоже нет, – сказал Бордак. – Спасибо за хлеб-соль.
– Ну, тогда, Камиль, – продолжил Курбан, – передай мне о времени и месте встречи посланника Москвы и мурзы.
– Непременно. И уверен, долго ждать не придется.
Попрощавшись с помощником мурзы Басыра, Курбан и Бордак покинули его дом и выехали в центр.
– Жди, Михайло.
– Да, Курбан, но у меня и к тебе есть дело.
– Да? Что ранее не говорил о нем?
– Надо было с одним разобраться. Как у нас говорят, за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь.
– Хорошая поговорка. Правильная. Ты с Камилем поговорил, он устроит встречу с мурзой. Ты верно решил дать ему денег, теперь он из кожи вылезет, чтобы быстрее заполучить их, а это возможно только после встречи. Что за дело ко мне?
– Мне надо встретиться с мурзой Азатом.
– Но он не держит невольников, – улыбнулся Курбан.
– С ним не о том говорить буду.
– Хоп, Михайло. Узнаю, когда сможет встретиться с тобой мурза, или сам приду на подворье Ризвана, либо пришлю гонца. Договорились?
– Договорились. Это тебе. – Бордак передал помощнику Азата мошну меньших размеров, и тот взял ее без лишних слов.
– Ты только на месте будь, Михайло, – сказал он, не прощаясь, – ибо мурза может назначить встречу и через день, и уже сегодня.
– Я постоянно буду на подворье Ризвана.
– Яхши. Будь осторожен.
– И тебе удачи, Курбан.
Татарин и московский посланник разъехались.
Ждать Бордаку пришлось недолго. В пятницу, в праздничный для мусульман день, после обеда на подворье Ризвана явился Курбан. Заехал он, не таясь, с улицы. Передал коня Хусаму, поприветствовал хозяина дома.
– Ассалам алейкум, уважаемый Ризван!
– Ва алейкум, Курбан-ага!
– А где Михайло?
– Так у себя, наверное. Он, как отвез Алену с Петрушей, да после встречи с человеком мурзы Басыра, затосковал. Боле сидит или лежит в своей комнате, выходит редко, на трапезу или по нужде, вот только вчера вечером где-то с час посидел на топчане. И все вздыхает. Может, хворь какая к нему прицепилась?
– Несомненно и очевидно, что хворь, – улыбнулся Курбан.
– И что за хворь, по-твоему? – озаботился Ризван.
– О, Ризван, эта хворь может убить человека.
– Да говори понятней. И откуда тебе знать, что за хворь прицепилась к Михайло? – недоверчиво посмотрел на помощника мурзы Азата Ризван. – Ты ведь не лекарь и не знахарь.
– Для того чтобы определить эту хворь, не надо быть ни лекарем, ни знахарем, ни ученым доктором. Потому как хворь та – любовь.
– Ты мыслишь, Михайло влюбился в Алену?
– Они же жили у тебя, а ты как слепой, – вздохнул Курбан. – Это было заметно сразу, как только Михайло выкупил ее с дитем и привез к тебе. А сейчас мается, беспокоится, как они продвигаются на Москву. Да, отряд и голова его имеют посольскую грамоту, в Крыму и поблизости их никто не тронет, но вот далее, где безобразничают многие шайки головорезов, там может быть опасно, вот и переживает Бордак. Но хватит ему изводить себя, зови сюда.
– Думаешь, он не видел, как ты приехал?
– Может, и не видел.
– Хусам, – кликнул Ризван сына, – позови-ка сюда Михайло Алексеича, да передай, Курбан-ага приехал!
– Да, отец.
Но звать Бордака не пришлось, он вышел сам, так как видел приезд Курбана, которого ждал.
– Салам, Курбан!
– Салам, Михайло! Ризван говорит, затосковал ты?
– Ничто, все хорошо. Давай о деле. Коли приехал, то не с пустыми руками.
– Это так. Есть о чем сказать.
Ризван и Хусам, видя, что у русского и помощника мурзы Азата дела, ушли в сад.
– Значит, так, Михайло. Мурза Басыр сейчас в море, – начал Курбан, когда они остались одни.
– Уж не в Порту ли отправился?
– Нет, просто вдоль берега крымского на своем новом морском судне ходит. Он любит морские прогулки в обществе прелестных и юных наложниц.
– Старый развратник!
– Ну, во-первых, не такой он уж и старый, а во-вторых, этим занимаются многие вельможи.
– И Азат-мурза тоже?
– Он девиц любит. Но кто их не любит? Я вот тоже не прочь провести ночь с красивой и безотказной молодкой.
– По Басыру я понял. Да поможет ему Всевышний быстрее и без происшествий вернуться в Кафу, иначе весь мой план полетит к шайтану.
– Вернется, никуда не денется. Теперь по моему хозяину. Он готов встретиться с тобой уже сегодня. Я же говорил, мурза Азат – непредсказуемый человек.
– Где он готов принять меня?
– Там же, где и прошлый раз. Сразу после молитвы Магриб.
– Значит, в доме у крепости, – проговорил Бордак, – хорошо, буду. Азат не передавал, какие меры предосторожности следует предпринять?
– Такие же, что и ранее.
– Как воспринял он мое пожелание вновь встретиться с ним?
– Вполне спокойно. Мыслю, он ведает, для чего тебе нужна встреча. Так что готовься раскошелиться.
– Платить придется за все, – вздохнул Бордак. – А здесь даже за то, что не стоит ничего. Восток – это дело такое.
