– Четырнадцать, – прошептала Настя.
Некоторые из них подбежали и смотрели на нас через стекло. Самые обычные разноцветные песчанки: дымчатые, белые, черные, рыжие. Из головы каждой из них торчал проводок длиной в сантиметр, на конце – крошечная красная лампочка.
Глава 5,
в которой герои принимают важное решение
Некоторое время мы молчали. У меня в ушах нарастал шум прибоя, к горлу что-то подкатывало, не разобрать – «С» – страх или «П» – предвкушение.
– Что это с ними? – наконец произнесла Настя.
– Наверное, это подопытные крысы, – ответил Ваня. – Это же лаборатория.
– Песчанки, – сказала я.
– Что?
– Это не крысы, а песчанки. Они из другого подсемейства.
– Какого еще семейства?
– Песчанковые. Иногда их выделяют в отдельное семейство – Gerbillidae.
Настя с Ваней смотрели на меня как на сумасшедшую.
– Что? Они были у мамы в лаборатории. Для опытов, вместо мышей.
– Твоя мама проводила опыты на мышах? – подозрительно спросила Настя.
Я пожала плечами.
– Она же микробиолог.
– Давайте закончим светский разговор и решим, что с ними делать, – прервал нас Ваня.
– Что тут думать? Конечно, забрать и позвонить в общество защиты животных, – ответила Настя и стала рассматривать панель управления. – Это же бесчеловечно – залезать в мозг к мышам! – она нажала на несколько кнопок, и в аквариуме потухло освещение, шкаф перестал жужжать и вибрировать.
– Эй-эй-эй, ты что? – Ваня бросился включить его снова, но сестра загородила панель. После короткой потасовки он неуверенно отступил, а Настя принялась искать дверцу. Она нашлась на самом нижнем этаже мышиного дома – простая задвижка вниз-вверх.
– Куда их можно посадить? – спросила она, оглядываясь.
– Если есть грызуны, значит, должна быть переноска, – выдала я на автомате фразу, которую слышала у мамы в лаборатории. У них всегда стояла на подоконнике клетка с пластмассовым поддоном и прикрученной поилкой.
Настя мгновенно нашла и вытащила из-под стола клетку с синим поддоном. К решетке был прикручен маленький поильник. Она открыла клетку и отодвинула вверх задвижку вольера.
– Мы-ы-ы-ышечки, – Настя постучала ногтем по стеклу, – выходите, мы вас спасем.
Песчанки по одной спускались на нижний этаж, принюхивались и запрыгивали в клетку. Некоторые выпрыгивали обратно в аквариум, но в конце концов все, кроме трех спавших в одной куче на верхнем этаже, оказались в переноске. Настя принялась постукивать по внешней стенке, к которой они прижимались, чтобы разбудить их, а мы с Ваней присели на диван.
– Что будем с ней делать? – спросила я.
– Подождем. Сейчас приступ любви к животным пройдет, и запустим их обратно.
– Часто у нее такое?
– Приступы любви? Бывают иногда.
Насте удалось посадить в переноску всех мышей. Она закрыла дверцу и торжественно подняла их, демонстрируя прогресс:
– Все!
Мыши недовольно смотрели на нас сквозь прутья решетки. Лампочки на их головах тускло светились.
Настя пересчитала песчанок и направилась к выходу.
– Настя, стой.
Но она прошла мимо, обогнув нас, и начала спускаться. Я догнала ее на середине лестницы и взяла за локоть.
– Их нельзя забирать. Это подопытные мыши, а не домашние животные. Это воровство.
– А вы что предлагаете?
– Надо найти людей, кому этих мышей передать.
– Как?
– Посмотрим в документах на столе.
– Короче, вы смотрите, а я пока унесу их домой, – ответила она и продолжила спускаться.
– Подожди, – остановила я ее. – Возьми корма на первое время. И нам надо узнать его имя. Попробуем найти родственников. Ну или коллег. Отдадим мышей.
Мимо дома проехала машина, осветив темную лестницу, нас и фотографии на стенах.
Настя подвисла на несколько секунд, потом здравый смысл победил. Она поставила переноску на ступеньки, поднялась, прошла к аквариуму и стала шарить на полках возле него.
– Может, лучше остаться здесь и кормить их, пока кто-то не объявится? – предложил Ваня. Я видела, как его коробит от того, что происходит.
– Пока не объявится толпа родственников и не заявит права на песчанок…
Судя по звукам, проехавшая мимо машина, взвизгнув шинами, развернулась на перекрестке и поехала обратно. Она затормозила прямо перед входом, потом хлопнули две двери, и в дом заколошматили. Стук был адский, в четыре руки. Мы подскочили. Ваня спустился и закрыл дверь на цепочку, и тут же дверь открылась. Вместе с пряным ночным воздухом в дом ворвалась рука и быстрая итальянская речь.
– Что там такое? – в проеме показалась Настя. Она держала в руках коробочку с кормом.
– Не знаю. Наверное, полиция. Где-то была сигнализация, – ответил Ваня, подбегая к окну. В дверь продолжали колошматить. Он открыл окно и выглянул наружу.
– Тут невысоко. Будем прыгать.
– А может, все им объясним… – начала я.
Но Ваня сел на подоконник, перекинул ноги наружу и спрыгнул.
– Давайте за мной, тут мягко, – раздался снизу его голос.
Я выглянула наружу – темнота, светлый Ванин силуэт маячит прямо под окном.
– Давайте, пока они не сорвали цепочку.
Я оглянулась на Настю, она оторопело смотрела в сторону выхода. Разбилось стекло входной двери. Настя рванула к окну, но потом затормозила, развернулась, балансируя руками, и побежала к лестнице, через несколько секунд появилась вместе с переноской. От тряски мыши болтались туда-сюда.
– С ума сошла? Оставь их здесь! – крикнула я, перекидывая ноги наружу. Собравшись с духом, прыгнула, мысленно благодаря японца, выбравшего старый невысокий домик. Ваня подхватил меня на земле, на самом деле мягкой. В окне показалась рука Насти с переноской.
– Оставь их там!!! – зло заорал Ваня. Но переноска уже летела вниз, мы в четыре руки подхватили ее у самой земли. Следом за ней приземлилась Настя, выхватила у нас клетку.
В квартире раздался топот – полицейские поднимались по лестнице. Мы неслись через пятачок, оказавшийся расчерченным грядками огородом. Старались бежать по дорожкам, но все равно наступали на петрушку и помидоры. Выскочили через деревянную калитку на освещенную улицу. Я оглянулась: две темные фигуры высунулись из окна и смотрели нам вслед. Это были не полицейские.
Мы бежали минут пять. Остановились, тяжело дыша, под фикусом.
– Надо отнести мышей в полицию, – сказал Ваня.
