Это объяснило бы ту часть сутры, которая вызывает множество вопросов у тех, для кого самость, личность – нечто вроде внутреннего управляющего. Почему Будда, доказывая, что нечто не относится к нашему «я», говорит о вещах, которые мы не контролируем, а не о том «я», которое якобы контролирует все остальное в нас? Может быть, под «не-я» он имел в виду «то, что бессмысленно считать частью себя» или «то, с чем не нужно себя идентифицировать». В таком случае он просто говорил: «Эй, если вы страдаете из-за того, что не контролируете некую часть себя, просто перестаньте думать, что это и есть вы!» Тогда становятся понятны указания, которые он дает в конце сутры о том, как на самом деле следует относиться к пяти совокупностям: «Это не мое, это не я, это не моя самость».
Получается, мы вернулись к том у, с чего начали – к Аджану Чаа, который советовал поменьше размышлять об отказе от личности и побольше практиковать этот отказ. Надеюсь, впрочем, что размышления на эту тему тоже помогли вам. Чуть позже мы познакомимся с мыслями тех, кто практиковал безличность, но по-настоящему постепенно отказываясь от все больших и больших составляющих «я» в привычном нам их понимании. И в конце концов, полностью отказался от какого бы то ни было «я».
Пока же мой совет тем, кто лишь начинает свой путь в медитации – не относитесь к идее безличности слишком серьезно. Может быть, путь созерцания однажды приведет вас к ощущению полного отсутствия личности, и вы поверите, что в глубоком, почти неуловимом смысле никакого «я» действительно нет.
А пока попробуйте воспринять идеи Будды в более мягком варианте: думайте о собственном «я» как о субъекте, который, в принципе, способен решать, какими будут ваши отношения с теми или иными мыслями, порывами и впечатлениями. И разрывать отношения с ними, отрекаться от каких-то мыслей или чувств, изменять границы так, чтобы им не осталось места. Думайте о том, что освобождение возможно – и не волнуйтесь, что это подразумевает существование личности, способной освободиться. Быть личностью, способной освободиться, – не самая плохая участь.
Может, я рискую сейчас сбить накал с обсуждения, но лично мне кажется, что споры о том, верил ли Будда на самом деле в самость, личность, «я», абсолютно бессмысленны. Вряд ли Будда вообще говорил все то, что ему приписывается. Более того, некоторые ученые скажут, что в сохранившихся текстах найдется очень мало или почти ничего такого, что можно с известной долей определенности приписать Будде. Как и «историческая личность» Иисус, «исторический» Будда скрыт от нас в тумане истории. Дошедшие до нас проповеди Иисуса – итог долгого смешения устных и письменных источников; то же произошло и с древним учением Будды. Даже если предположить, что в основе текстов, известных нам, лежат слова Будды, годы не прошли даром, и каждое поколение, сознательно или нет, привносило в тексты все новые и новые изменения. Так что во множестве несоответствий и противоречий, присущих буддистскому канону, нет ничего удивительного.
Но, несмотря на все споры о том, что Будда говорил и что он подразумевал, несколько догм буддистской традиции с давних времен не подвергаются сомнению. Одна из них заключается в том, что наша оценка самих себя, нашей личности, в лучшем случае глубоко ошибочна. Мы ассоциируем личность с контролем и постоянством, но при близком рассмотрении ни о каком контроле не идет и речи. А еще наша личность куда более изменчива, чем кажется.
В следующей главе мы узнаем, что об этом думают современные психологи. Совместима ли вообще психология с буддистскими идеями? Допускает ли она, что наша концепция личности как твердого стержня, который контролирует всю систему человеческого естества, на самом деле иллюзорна? Поддерживает наука ли буддистскую идею о том, что «отказ» от составляющих личности, а то и от «я» в целом, помогает приблизиться к истине? Для меня есть только один ответ на все эти вопросы – да, да, да.
Глава 6
Начальник вашего разума пропал без вести
Далеко не все сразу приняли точку зрения Будды, изложенную в знаменитой сутре о бессамости. Согласно буддистским священным книгам, Будда встретил человека по имени Аггивессана. Тот собрал вокруг себя множество зевак, похваляясь, что сможет победить Будду в споре о человеческой сущности. Для начала он решил опровергнуть слова Будды о том, что самость нельзя найти ни в одной из пяти совокупностей. Он заявил: я есть форма, я есть чувство, я есть восприятие, я есть построения ума, я есть сознание
[25]. За очевидной провокацией стояла прямая атака на мировоззрение Будды. Но Будда не был бы Буддой, если бы вышел из себя. Он остался спокоен – и буквально подверг Аггивессану «допросу с пристрастием».
Если вы читали буддистские сутры, то знаете, что убеждения Аггивессаны не дожили до конца беседы. Единственный вопрос – как именно Будде удалось их развеять? Ответ кроется в «царской» метафоре.
Будда спросил: «Мог бы помазанный на царство благородный царь, например царь Пасенади из Косалы или царь Аджатасатту Ведехипутта из Магадхи, исполнять власть в собственном царстве, чтобы казнить тех, кто заслуживает казни, наказывать тех, кто заслуживает наказания, и изгонять тех, кто заслуживает изгнания?»
«Да, почтенный Гаутама, – ответил Аггивессана. – Он мог бы исполнять подобную власть и был бы достоин ее».
И тогда Будда сказал: «Как ты думаешь, Аггивессана, когда ты говоришь „я есть форма“, исполняешь ли ты власть над этой формой, например: „Пусть моя форма будет такой, пусть моя форма не будет такой“?».
Аггивессана ничего не ответил.
Тогда Будда повторил вопрос.
Аггивессана вновь промолчал.
И тогда Будда привлек «тяжелую артиллерию»: он напомнил Аггивессане, что «голова любого, кто три раза подряд не ответил на справедливый вопрос Татхагаты (Будды), да разлетится на семь частей». Аггивессана поднял глаза и увидел зловещего духа с железной молнией в руке. (Духа этого так и звали, Молния-в-руке.) Дух заговорил, предупреждая Аггивессану, что если он «не ответит на разумный вопрос Благословенного, то расколю я его голову на семь частей прямо на этом самом месте».
После этого Аггивессана все-таки ответил: «Нет, почтенный Гаутама», признав тем самым, что не обладает абсолютной властью над собственным телом. И так Будда прошелся по всем совокупностям – чувствам, восприятию и так далее. Аггивессана осознал, что власти, подобной власти царя в его царстве, у него нет ни над одной из них
[26].
