Какое топливо подпитывает мысли?
Между осознанным взглядом на чувства и модульной моделью психики есть и более тонкая, более узкая и, честно говоря, более умозрительная связь. Чтобы увидеть ее, нужно для начала быть очень внимательным во время медитации. Я бы даже сказал, быть очень внимательным во время попыток медитации. Потому что я говорю сейчас именно о том этапе, когда вы пытаетесь сфокусироваться на своем дыхании и терпите неудачу из-за того, что ваш разум не может успокоиться. Но если в этот момент неудачи вы будете сосредоточены, это, конечно, будет уже вовсе не неудача – потому что внимательность к происходящему и есть важнейшая часть медитации осознанности.
Вот что я заметил, когда пытался сосредоточиться на дыхании, – мысли, отвлекающие меня в этот момент, часто связаны с какими-то чувствами. Более того, чем сильнее эти чувства, тем сильнее мысли удерживают мое внимание – или, точнее, не дают заметить, что отвлекают меня. Если не верите, просто сядьте, закройте глаза, сосредоточьтесь на дыхании и, как только поймете, что ваша сосредоточенность куда-то улетучивается (а это произойдет довольно быстро), попытайтесь понять, что именно вас отвлекает, попытайтесь перенести фокус на эти мысли. И я здесь говорю не о мыслях – я говорю о том, чтобы попытаться уловить чувства, связанные с этими отвлекающими мыслями.
Иногда подобная связь между мыслью и чувством очевидна из-за того, что чувства сами по себе очень сильные, практически первобытные. Если вы заглядываетесь на супругу своего соседа, или волнуетесь, что ваша супруга спит с соседом, или фантазируете о том, как отомстите этому соседу за то, что он крутит шашни с чужой женой, сопутствующие чувства – похоть, ревность, желание отомстить – слишком яркие и мощные для того, чтобы их игнорировать.
Но и менее животные, более «человеческие» мысли вполне очевидно связаны с чувствами. Например, вы вспоминаете о том, как удачно пошутили в компании. Вспоминать об этом приятно, и вы возвращаетесь к теме снова и снова, возможно, даже представляете, как могли бы остроумно завершить свое «выступление», и решаете начать с этого в следующий раз. Или вы думаете о важном дедлайне, который, скорее всего, пропустите, и волнуетесь. И это волнение заставляет вас возвращаться мыслями к предстоящему позору до тех пор, пока вы или не придумаете план действий, или не убедите себя, что срок не так уж важен. После чего волнение уляжется, и навязчивые мысли оставят вас.
Даже наиболее абстрактные мысли, чисто логические размышления, связаны с чувствами. Если, пытаясь медитировать, я обнаружу, что размышляю над чем-то, пытаюсь решить некую загадку, то при внимательном рассмотрении окажется, что в самих этих поисках решения я черпаю определенное удовольствие. Словно перед носом висит сладкая морковка, заставляющая извилистым путем идти к разгадке. Наградой мне, если я найду эту разгадку, будет взрыв удовлетворения. Как еще в XIX столетии написал Джон Рёскин: «Любопытство – это дар, дающий нам способность наслаждаться познанием».
По крайней мере иногда любопытство, игра ума, действительно доставляет наслаждение, столь утонченное, что вы его едва замечаете. Хотя Сэмюэл Джонсон в XVIII веке высказался иначе: «Удовлетворение любопытства скорее освобождает нас от беспокойства, нежели доставляет удовольствие. Невежество приносит нам больше боли, чем познание – радости».
Порой эти слова справедливы – часто поиски разгадки больше похожи на непреодолимую тягу и неутолимую жажду. Согласитесь, есть разница между попытками понять, продолжится ли падение фондового рынка, где вы храните свои сбережения, и поиском причин, по которым фондовый рынок рухнул в 1929 году. Если вы пытаетесь выяснить, изменяет ли вам вторая половинка с соседом, это, мягко говоря, иная ситуация, нежели мысли о том, изменяет ли соседу супруга, и уж тем более нежели общие размышления о причинах, побуждающих семейных людей спать с соседями. Или почему поют птицы. Или почему светят звезды. Или почему что-либо вообще происходит. Какие чувства в нас вызывает любопытство – отчаянный голод или приятный соблазн, похоже, зависит от того, насколько мы с точки зрения естественного отбора заинтересованы в его удовлетворении. Чем более косвенный и отстраненный у нас интерес, тем тоньше удовольствие.
Но каким бы ни был путь к удовлетворению любопытства, приятной прогулкой абстрактных размышлений или отчаянной гонкой за насущными сведениями, без чувств на нем не обойтись. Так что не удивительно, что, по данным исследований, любопытство вызывает активность в дофаминовой системе, отвечающей за мотивацию и награду, за желания и удовольствие.
Мысли, цепляющие мое сознание и увлекающие его за собой, всегда связаны с чувствами, какими бы неуловимыми те ни были – вот что я вынес из многих часов неудачных медитаций. Точнее, многих часов, когда у меня не получалось медитировать, зато я вполне успешно и осознанно наблюдал, как у меня не получается. И я рад сообщить, что эту связь между чувством и мыслью наблюдали многие люди, куда более способные и продвинутые в медитации, нежели ваш покорный слуга. В июне 2015 года, отправив первый, еще сырой черновик этой книги редактору, я решил вознаградить себя двухнедельным ретритом в «Лесном убежище» (Forest Refuge), филиале все того же «Общества медитации прозрения» (Insight Meditation Society) для опытных участников. Нашим наставником был психотерапевт и бывший буддийский монах по имени Акинсано Марк Вэбер. В ходе дхарма-беседы однажды вечером он сказал следующее: «У каждой мысли есть топливо, и топливо это – эмоции».
Слово «топливо» может быть ответом на важнейший вопрос: когда ваш разум блуждает, когда мозг находится в пассивном режиме, как именно решается, какой модуль направит мысли в ваше сознание? Мы уже слышали самые разные описания конкуренции модулей, лежащей за пределами нашего восприятия. Но что определяет, какой из модулей победит? Что делает один модуль сильнее остальных?
Чувства как ярлыки для мыслей
Пока что наилучшим претендентом на эту роль являются чувства. Возможно, из всех мыслей, вовлеченных в это подсознательное соревнование, побеждает та, с которой связано самое сильное чувство[14]. Это предположение вполне может оказаться ошибочным, но в свете того, как естественный отбор «запрограммировал» наш мозг, оно выглядит вполне логичным. В конце концов, чувства отражают то, насколько предметы или события удовлетворяют наши животные интересы. Так что с точки зрения естественного отбора чувства – отличные ярлыки для мыслей, снабжающие их пометками вроде «высокая важность», «средняя важность», «низкая важность». Перед важной презентацией или большой вечеринкой у вас дома, то есть перед событием, которое может сильно повлиять на ваш социальный статус, мысли, связанные с подготовкой, будут очень важны и будут сильно вас тревожить. Но чем больше времени до мероприятия, тем ниже важность подобных мыслей, тем слабее тревога. Если вы поругались с лучшим другом, то попытки понять, что говорить и как поступить, будут куда важнее, чем мысли о том, что вы могли обидеть случайного знакомого, – если ссора с другом вызывает внутреннее смятение, то обида малознакомого человека – лишь легкое беспокойство.
