– Если тебе дорого твое благополучие, ты немедленно найдешь еще один способ выделить меня среди других. И этим способом должна быть моя чашка. Не найдешь – пеняй на себя!
– Благодарю вас, великий господин!
– За что?
– Вы слишком милостивы ко мне. Вы нарочно предложили самое легкое решение, видя, насколько я глуп. Когда мы приблизились к вам…
– Продолжай.
– Вы пили чай, в то время как господин Фудзивара стоял за вашей спиной. Кто может наслаждаться чаем, когда первый министр стоит?
– И кто же?
– Два человека: божественный император и непобедимый сёгун! Я слышал, что император – человек в годах. Быть им вы никак не можете. Что мне оставалось подумать? Великий полководец, покоритель варваров
[67]! Вы – наш сёгун, князь Ода Кацунага!
Юноша не отрывал взгляда от чашки.
– Назови себя! – велел он.
– Торюмон Рэйден из Акаямы, великий господин!
– Младший дознаватель? Это ты первым отыскал девицу, необходимую для завершения всего этого?
Сёгун обвел рукой деревню.
– Мне повезло, великий господин! Все заслуги принадлежат моему господину, старшему дознавателю Сэки Осаму!
Старший дознаватель плотнее ткнулся лбом в землю. Кажется, этого он не ожидал. Если что, пещеру на острове Девяти Смертей надо будет выбрать попросторней, на двоих. А то и на четверых, учитывая телосложение инспектора Куросавы.
– Скромность, – задумчиво произнес сёгун. – Прекрасное качество. Скромность, верность, наблюдательность. Господин Фудзивара, вам не кажется, что этот молодой самурай битком набит добродетелями?
– Даже чересчур, – согласился министр.
– Полагаете?
– Их так много, ваша светлость, что они вываливаются наружу.
– Отвратительны внутренности, когда они выпадают из распоротого живота, – наставительно произнес сёгун. – Драгоценные камни, выпавшие из кошелька, прекрасны. Я желаю, чтобы дознаватель Рэйден сопровождал нас.
Дознаватель? Сёгун оговорился, я – младший дознаватель! Когда я представился, Ода Кацунага так и сказал: младший дознаватель. Я глянул на затылок господина Сэки. Берегись, предупреждал затылок. Здесь так же легко возвыситься, как и пасть.
– Будет исполнено, ваша светлость! – поклонился министр.
Сёгун встал:
– И вы тоже, – эти слова адресовались Сэки Осаму и инспектору Куросаве. – Да, больше никаких «великих господинов». Титулуйте нас просто: «ваша светлость
[68]», как любого другого князя. Здесь я не сёгун, здесь я не более чем глава клана Ода, как бывало встарь, до нисхождения будды Амиды. Следуйте за нами, разделите наше веселье. Благодаря дознавателю Рэйдену сегодня мы трижды испытали самое изысканное наслаждение. В первый раз – у ворот, когда вам вручили мечи. Во второй раз – на улице, когда Рэйден-сан удержался и не вступил на дорожку для скачек. И наконец здесь, за чаем, обсуждая наши отличия от других. Здесь – в особенности. Рэйден-сан, мы рассчитываем на вас. Надеюсь, это не последние радости, которые вы нам доставите. Ты согласна со мной, дорогая?
– Да, господин мой! – чирикнула дама.
И зарделась так, что это было заметно даже под белилами.
3. «Добро пожаловать в Страну Восходящего Солнца!»
– Я Хосокава Хадзимэ из Эдо! Прошу удостоить меня поединка!
– Я Омура Досан из Киото! Прошу удостоить меня поединка!
Мы сидим на помосте, обустроенном на площади, сбоку от дорожки для скачек. Теперь я знаю, для чего служит полоса с белой каймой, и не удивляюсь тому, что она посвящена богам. Сёгун расположился в центре, на складном походном стуле, с веером в руках. Мне велели сесть рядом, на крашеной циновке, по левую руку от сёгуна. Место по правую руку принадлежало первому министру. Для господина Фудзивары постелили три циновки, одну поверх другой, и бросили пару мягких подушек.
К моему соседству министр отнесся благосклонно. Худшие опасения не сбылись – если господин Фудзивара и поглядывает в сторону такого ничтожества, как я, взгляд министра остается приветливым, а на губах играет еле заметная улыбка.
Инспектор, Сэки Осаму и кучка знати, приближенной к владыке, размещены за нами, во втором ряду. Там же, с трех сторон огороженная расписными ширмами, расположилась и молоденькая дама со служанками. Я уже выяснил, кто эта дама – инспектор тайком шепнул мне, что это госпожа Такако из рода Сакаи, благородная супруга сёгуна Кацунаги.
Я верчусь так, словно циновка жжет мне колени и зад. Надеюсь, господин Сэки увидит мое беспокойство и оценит по достоинству. В смысле, поймет, как трудно мне сидеть впереди начальства. Если бы не высочайшая воля, разве бы я посмел?!
– Начинайте! – велит сёгун.
И взмахивает веером.
Два самурая, стоявшие на земле перед помостом, выхватывают мечи. Их разделяет довольно большое расстояние, шагов пятнадцать, не меньше, и сходиться они не спешат. Я в ужасе гляжу на мечи: стальные, острые. Зимние убийства безликих, а позже схватка в переулке хорошо показали мне, что можно сделать таким мечом. Сенсей Ясухиро до сих пор отлеживается…
– Вы знакомы с господином Ясухиро? – спрашивает сёгун. – Ясухиро Кэзуо, так его зовут?
В присутствии владыки следует думать осторожнее. Не зря болтают, что уши государей открыты тайным помыслам.
– Да, ваша светлость!
– Жаль, что он не смог приехать. Мы на него рассчитывали. Как его рана?
– Он очень страдает, ваша светлость. Меч рассек мышцы у него на боку, рана воспалилась. Когда я его видел в последний раз, он уже ходил. Но было видно, что каждый шаг дается ему с трудом.
– Его донимала боль?
– По сенсею невозможно определить, испытывает он боль или нет. Но думаю, что да, рана оказалась болезненной.
– Жаль, очень жаль. Наше приглашение пропало втуне.
Сёгун поджимает губы, как обиженный ребенок:
– Он разочаровал нас, этот Ясухиро. Мы ждали от него большего. Вы согласны с нашим мнением?
– Да, ваша светлость!
Что еще я могу ответить? Скажи сёгун, что у людей подмышками растут кусты жимолости, я бы и это подтвердил.
Самураи сходятся. Когда расстояние между ними не превышает трех шагов, оба замирают. Хосокава выставляет меч вперед, наклонив острие к противнику. Омура поднимает меч над головой. Рукава Омуры падают вниз, обнажают жилистые предплечья. Сенсей предупреждал нас, что перед серьезной схваткой рукава следует подвязать специальным шнуром. Омура либо не знает об этом, либо демонстрирует таким образом презрение к сопернику.
